— Аааа, блин, да что ж все так сложно то? Тащи фотоаппарат, который движущиеся картинки делает.

После того, как фотоаппарат был доставлен, Борисов начал объяснять задачу.

— Значит, твоя задача сделать фотографию так, чтобы было видно ее лицо и не видно моего.

— Почему? А, поняла! И что вы будете с ней делать?

— Насиловать, конечно, — пожал плечами Борисов. — Какой же шантаж без насилия?

— Нам не поверят.

— Значит напои ее чем-нибудь, чтобы она сама на нас кидалась! — вышел из себя завхоз. — Какого хрена? Между ног свербело у тебя, а решать проблему должен я?!

— Ладно, ладно, — пошла на попятный Грейнджер. — Но мне не хотелось поить ее зельями.

— Потом подойдешь к ней с фотками и потребуешь большой и чистой любви.

— А вдруг она не согласится?

— Тогда и будем думать! Ну!

Грейнджер наколдовала помост, с цепями, и перетащила Джинни на него. Намазала ее чем-то, пахнущим бананом, особое внимание уделив области ниже живота и младшая Уизли резко пришла в себя. Забилась в цепях и застонала, глядя на окружающих. Кляп надежно глушил крики, и Федор Михайлович расстегнул штаны и шагнул вперед, примеряясь, а Грейнджер вскинула фотоаппарат.

Сердце ее пылало страстью и болью, и она не выдержала вида голого Борисова.

— Стойте!

— Ну что еще?!

— Я сама!

— Чего?

— Возьмите фотоаппарат, я сама все сделаю! — и Грейнджер покраснела с ног до головы.

— Да пожалуйста, — Борисов подтянул штаны.

Пока он разбирался, куда в фотоаппарате жать и как наводить, Грейнджер быстро меняла на себе одежду. Вначале она нацепила на себя костюм медсестры, а на Джинни больничный халат. Потом стюардесса и пилот. Потом сантехник и домохозяйка.