Борисов ловил школьников и тут же их отпускал, за умеренную плату. Одной влюбленной парочке предоставил класс, предупредив, что парты очень жесткие. Отобрал с десяток зелий магазина Уизли, тех, что подешевле, и за которых жаба школьников давила платить второй раз. Поймал парочку очень горячих цыпочек, пробирающихся на свидания, и получили еще денег в карман. По оценке Борисова он уже получил не менее ста галлеонов, и значит после пары таких обходов можно было брать «жен» и ехать в Лондон на сеанс жесткого шопинга.

И тут нога Борисова с чем-то встретилась.

Раздался всхлип, потом звук падающего тела, и взгляду Федор Михайловича предстал лежащий на полу Гарри Поттер, сжавшийся в клубок.

— Что, Гарри, тоже на свидание спешишь? — добродушно осведомился завхоз.

— Уже нет, — процедил сквозь зубы Поттер, зажав руку между ног. — Уже нет.

— Мантия-невидимка, ну надо же! — Борисов поднял ее с пола. — Старинная вещь, ручной работы, цены немалой, а, Гарри?

— Она моя! Ее мне дал директор! — выпалил Поттер.

— В нарушение правил? — притворно удивился Борисов, и Гарри сник. — Но я теперь добрый, и всего за одну сотую стоимости такого уникального артефакта, ты получишь его обратно!

— Чего?

— Акция говорю, скидки для тех, кто в танке, принесешь полтыщи галлеонов и мантия снова будет твоей!

— Но у меня… а как же? Я принесу!

— Вот и отлично, как принесешь, так и получишь обратно!

После чего, насвистывая, Борисов удалился во тьму коридоров делать дальнейший обход. Гарри Поттер, рассчитывавший в этот вечер лишиться девственности, сел на пол и едва не заплакал. Пробраться без мантии на свидание не представлялось возможным, и он машинально открыл корзинку и начал поглощать пирожки, а потом открыл бутылку лучшего огневиски, и употребил ее в одиночку.

К утру мирно похрапывающего в дупель пьяного Гарри обнаружила Аврора Синистра и сразу подняла тревогу.