Глава 1. Интриги и расследования
Даари не хотелось никому рассказывать о том, как так получилось, что она вместо Академии оказалась в Пограничье, да еще на “горячем” его участке, где прорывы демонов и нечистых тварей обнаруживают если не каждый день, то каждую неделю точно. Однако сама она думала об этом часто. В некотором роде этот поворот стал для нее спасением: после того, что произошло в финале Большого Турнира Даари вообще могла бы закончить свои дни либо в секретной лаборатории Сиары Салагон, либо в тюрьме. Либо в могиле… но тут уже по собственной глупости, а не по закону.
А Дракон за нее вступился.
Ну, типа.
Правда, теперь смешно было бы ожидать, что вступится еще раз.
Чаще всего мысли возвращались к подготовке к Снегострою — тогда Даари начала проявлять инициативу. Ей казалось, что она берет судьбу в свои руки, и что покровительство Дракона ей поможет, а оказалось…
Но обо всем по порядку.
***
Поле, которое формируется вокруг магических каналов, неспособно удерживать что-то тяжелое, вроде камня или бетона. Снег — дело другое. Поднятый в воздух, он замирает в потоках поля изысканным кружевом, создавая почти любые фигуры. Насколько хватит у мага фантазии и искусства. Тут мало быть просто мастером созидательного чароплества, нужны еще художественные таланты, чутье, умение.
По глазам Гешвири Даари видела, что она весьма скептически относится и к фантазии, и к чутью, и к умениям своего капитана. А могла бы усомниться и в психическом здоровье — то, что она создала по эскизу Даари, вполне этого заслуживало.
— Вот это? — спросила дочь Утреннего Лотоса. — Вот это вызовет эмоции?!
Перед ними в провокационной позе лежала на снегу созданная из снега женщина: метра три в длину (нельзя было это назвать ростом, поскольку фигура лежала) с раздвинутыми ногами. Из промежности женщины высовывался длинный скорпионий хвост. Да и сама эта дама выглядела… своеобразно. Более или менее человеческое тело покрывали торчащие чешуйки, а вместо сосков на вздыбленных к небу огромных грудях красовались загнутые когти.
— Ну да, — ответила Даари. — Хочешь сказать, у тебя не вызывает?
— Отвращение! — воскликнула Гешвири.
— Отвращение — это смесь страха и гнева, — сказала Даари. — Оно хорошо детектируется тем типом сети, которой улавливают эмоции во время Снегостроя. Я проверяла. Почему нет-то?
— Потому что ты не первая такая умная, — вздохнула Тоннар. Она стояла рядом, в парке, надетой поверх более легкого форменного пальто, в меховых наушниках, в рукавицах и в войлочных чунях. В Ло-Саароне зимы снежные, но относительно теплые: и в том, и в другом случае сказывается близость моря. Но Тоннар выросла на юге, в Чипчискане, поэтому мерзла.
— В смысле? — спросила Даари.
— Эротика и провокационный контент правилами запрещены. То же касается и чрезмерно агрессивных пугалок, типа вывороченных кишок, вот этого во всего… А то Снегострой быстро выродился бы в конкурс типа “кто кого перещеголяет в распущенности”.
— М-да… — сказала Даари, с некоторым сожалением посмотрев на страховидную фигуру. — Жаль. Надо подумать, что с этим делать.
— Нечего думать, — сухо сказала Гешвири. — Внезапно выскакивающие твари — лучшее, что можно сделать на Снегострое. Жюри у нас тертое, приученное ко всему. Но реакция на внезапно выскочившую угрозу заложена эволюцией. Адреналин в крови подскакивает, сердцебиение усиливается, сеть это ловит. Даже если судья ухитрился сохранить внешнюю невозмутимость.