– Исламу, – потер я виски.

– Ты же только что меня исправил!

– Придурок, религия – Ислам, верующий – мусульманин. Понятно?

– А, ну, да.

– В Исламе тот свет обозначается очень расплывчато. Я, конечно, не имам, да и к своему стыду, даже арабского не знаю, но судя по словам моих родителей, рай – это место, где хорошо. Именно это я и беру за основу, но ни за что не поверю, что в раю ходят умиротворенные монахи, у которых нет никаких плотских желаний, они не нуждаются ни в чем. Нет никаких потребностей. И вот как это место можно назвать раем? Кстати, замечу, что в раю мусульманском можно все то, что на земле нельзя.

Зорг встал как вкопанный, но я не стал его дожидаться и пошел дальше.

– Серьезно? – вскоре догнал он меня. – Я решил. Я теперь исламист.

– Мусульманин, придурок! – я поднял взгляд к хмурому небу, проклиная тот день, когда связался с этим идиотом.

– А, ну да, мусульманин. Короче, я хочу в вашу веру, как это организовать? Где расписаться?

– А ты уверен? – с иронией посмотрел я на него. – Знаешь, ведь в Исламе запрещено пить, курить, заниматься сексом до свадьбы, играть в азартные игры и много чего еще. И да, за любой этот грех тебе придется гореть в аду, вне зависимости от того, сколько хороших дел ты свершил.

– Черт! То есть подожди, но ведь не бывает святых, а значит, все ис… мусульмане будут гореть в аду?

– Ну, не факт.

– В смысле?

– Знаешь, Ислам довольно неоднозначная религия. Я читал многие притчи в переводе, и там были интересные истории: о людях, которые грешили, но попадали в рай, и о тех, кто не грешил, но все равно оказался в аду. Сейчас всего уже не вспомню, но там было что-то про женщину, которая придерживалась всех правил, но заморила собаку голодом. За что попала в ад. Хотя, может, то не женщина была, да может, и не собаку вовсе заморила… Не помню точно.

– А может, и грешница, а может, и не в ад! – всплеснул руками мой собеседник.

– Нет, там точно была не грешница, и она точно попала в ад. Черт, память подводит уже. Короче, я это к чему. Дело в том, что в Исламе важнее всего человечность, а все мусульмане, попавшие в ад, рано или поздно попадут в рай. И когда последний верующий покинет преисподнюю, тогда ее врата закроются.

– Слушай, круть! То есть, каким бы козлом ни был верующий, он не будет вечность гореть в аду?

– Не совсем так. Тут понимаешь, в чем дело, верующий не может быть большим козлом.

– Ага, типа если он мусульманин, то априори молодец?

– Нет, типа если он последняя гнида, он априори не может быть мусульманином. Пойми, тот, кто верит в бога, боится его, а тот, кто боится, старается не грешить.