– Мы же не пленники, фаргх тебя раздери! – взорвался муж.

– Вернитесь, пожалуйста, на места. Как только я получу приказ, мы проследуем к ангару.

Нам ничего не оставалось, как вернуться в палату. Тамир выругался, я лихорадочно пыталась придумать выход. Во мне бушевал ураган, состоящий из злости и желания вытрясти из Тамира всю правду вместе с душой, но сначала и впрямь следовало убраться от психа Грессена.

– Мирна, – произнесла я в эмирт, – ты сможешь подлететь к нашим окнам?

Подруга обдумывала мою идею слишком долго.

– Это как-то не очень тайно.

– Да плевать, – отозвался Тамир. – Сейчас сюда сбежится половина охранного состава Грессена, сцепится с охраной мамы и внутрисемейные отношения будут разрушены навсегда. Хотя, наверное, они и так не слишком крепкие.

– Ладно, две минуты и я буду.

Мирна отключилась, мы поспешили на балкон.

– Одна проблема, окна бронированные и не открываются. Может, Мирна разнесет их выстрелом или как-то снесет.

– Ну… – я вздохнула. – А может, и я попробую.

Стекла действительно вряд ли поддались бы мне, хотя, пожалуй, разбить я их смогла бы. Но не выламывать же осколки голыми руками? Сила силой, а кожа у меня осталась прежней, особую прочность не приобрела. Зато рамы, в отличие от бронированного стекла, оказались куда слабее. И несколько ударов вынесли одну из них практически наполовину, а остальное мы доломали совместными усилиями.

Двери палаты начали открываться, и я в мгновение ока метнулась к ним. Захлопнула буквально перед носом найри.

– Мы заняты! Э-э-э… супружеским долгом.

– Отойдите от двери, принцесса, у меня приказ.

– Ой, ну знаете, у меня муж такой зверь, вот сейчас вас впустит и тоже… кхм… одолжит.

– Ваше высочество, я буду вынуждена…

Я выругалась. Не понимают люди намеков. Пришлось впустить эту найри и тут же закрыть за ней двери. Подумав, я сорвала со стены панель управления. Посыпались искры и замок замкнуло.

Мне в висок уперся парализатор. В сравнении с телохранительницей Грессена я была настоящей дюймовочкой. Неприятное ощущение.

– Не делайте глупостей и никто не пострадает. Вас хочет видеть его высочество. Когда дверь вскроют, я отведу вас к нему.