Черт! Она делала это мучительно медленно, буквально по одному камушку разбирая завалы. Я в отчаянии смотрела на экран эмирта, думала, может, Тамир снова выйдет на связь, но он хранил тишину. Завал разбирался мучительно медленно. Десять минут, еще десять… полчаса показались вечностью.

В один момент корабль Грессена просто развернулся и улетел. Я до полусмерти перепугалась, что Грессен сделает что-то с матерью и отменит разрешение на спасение.

Давай же! Для Мирны это тоже было личным, она любила Тамира не меньше.

Прошла еще одна бесконечная четверть часа, когда динамики ожили:

– Я засекла органику! Пустота размером в несколько десятков кубов. Доберусь через три минуты.

Я рванула в сторону выхода, а Лиан Родрик кричал мне вслед:

– Ваше высочество, нет! Вернитесь!

Но секунда промедления – и он уже не смог меня остановить. Несколько спасателей кинулись наперерез, но я рявкнула, так яростно и зло, что сама испугалась:

– С дороги!

– Там нечем дышать! – крикнул кто-то.

Мне бросили небольшой аппарат с маской, как я догадалась, кислородной. Спотыкаясь на камнях, я спускалась в самый низ, а «Александра» как раз расчищала мне путь. Безрассудное, эмоциональное решение. Следом осторожно спускались спасатели, но для них в первую очередь было главным не погибнуть самим. Это правильно, но преступно медленно!

Я же вопросами самосохранения не задавалась. Такое уже бывало, используя физические возможности на всю катушку, я становилась сильнее, быстрее. Слух различал какие-то глубинные звуки. Никогда я не слышала ничего подобного, но почему-то понимала, что надо торопиться. Страх гнал вперед, страх не только за Тамира, но и иррациональный ужас человека перед мощью природы, перед огромным подземельем. Под ногами были твердые камни, каждый размером с небольшой флаер, но я все равно чувствовала, что внизу – бескрайняя, смертельно опасная чернеющая пустота.

Через несколько десятков метров спуск стал более пологим, расчищенный Мирной проход уводил влево. Спускаться стало тяжелее, приходилось осторожнее выбирать, куда наступать и беречь голову от камней. Психологически было тяжело. Казалось, каменный свод сомкнулся над головой навсегда, отрезав солнце и морозный воздух. Удивительно, но на улице я, будучи одетой в легкий костюм, совсем не замерзла, а здесь меня начала бить дрожь.

– Долго еще? – спросила у Мирны.

– Ты в нескольких метрах от пустоты. Паулина, ты напрасно туда полезла, это вообще может быть чье-то тело или зверь.

– Знаю, – процедила сквозь зубы, ибо все внимание уходило на то, чтобы не поскользнуться, – но не возвращаться же обратно.

Чернеющую пустоту впереди я сразу определила и включила эмирт на режим освещения. Мощный луч коснулся чего-то… кого-то, лежащего на земле. Осмотреть тело полностью мешал огромный камень, но когда я его преодолела, то свет озарил знакомое до боли лицо с внушительной ссадиной на лице.

– Тамир! – Я бросилась к нему.

Диагност запищал, едва видимые человеческому глазу нити потянулись к парню. Едва справляясь с дрожью, я кое-как надела ему на лицо кислородную маску, но когда закончила, вдруг поняла, что и сама с трудом дышу. Все же воздуха здесь было очень мало.

– Он здесь, – сказала в эмирт. – Жив, судя по диагносту, но без сознания. А еще здесь очень мало воздуха, и…