При виде подоспевших братьев Вторая рота удвоила свои усилия, и части лаэрских тел снова полетели во все стороны. Атака лаэров захлебнулась, и, когда они поняли, что окружены, даже на их абсолютно непроницаемых лицах Соломон мог различить признаки растерянности.

— За мной, Вторая! — крикнул Деметр и бросился на соединение с отрядами своего друга Мария Вайросеана.

Его воинам не потребовалось больше никаких приказов или ободрений, они мгновенно бросились вперед, образовав боевой клин, который кровавым ножом рассек остатки вражеских построений.

Ни у кого из Детей Императора не осталось желания являть миру образец милосердия, и через несколько минут все было кончено. Едва ветераны Вайросеана добили последних врагов, как неблагозвучное завывание витых башен прекратилось и над полем сражения наступила благословенная тишина.

Площадь огласили приветственные крики оставшихся в живых Астартес, а Соломон, вложив меч в ножны, наклонился подобрать оставленный на земле болтер. Руки и ноги болели от многочисленных ран, ссадин и ушибов, но он даже не мог вспомнить, когда их получил.

— Ты опять пошел напролом, не так ли? — раздался знакомый голос, когда он выпрямлялся.

— Верно, Марий, — не оборачиваясь, ответил Соломон. — А ты собираешься мне доказать, что это неправильно?

— Может быть. Я еще не знаю.

Повернувшись, Соломон увидел, что Марий Вайросеан снял шлем и тряхнул головой, чтобы прогнать кратковременную дезориентацию, возникающую при переходе к собственным чувствам взамен данных, предоставляемых комплектом доспехов «Марк IV». Лицо его друга оставалось суровым, но таким оно было почти всегда, а его темные с проседью волосы слиплись от пота.

В отличие от большинства Астартес, Марий обладал узкими, тонкими чертами и лучистым взглядом, а его кожа была морщинистой и темной, словно старое дерево.

— Как я посмотрю, битва была нелегкой, — заметил Марий.

— Да, ты прав, — согласился Соломон, стирая кровь с ребристого кожуха болтера. — Эти лаэры оказались крепкими мерзавцами.

— Точно, — кивнул Марий. — Может, тебе стоило об этом подумать прежде, чем идти по центральному проходу.

— Если бы существовал другой способ достичь цели, я обязательно его испробовал бы, Марий. Не думай, что я стал бы отказываться. Но они блокировали центр, и я послал своих людей обойти лаэров с флангов. Не мог же я позволить кому-то еще вести атаку по центру. Это мое дело.

— К счастью, твой сержант Кафен, похоже, разделяет твои принципы.

— Он прекрасно во всем разбирается, — сказал Соломон. — Этот воин далеко пойдет, возможно, когда-нибудь станет капитаном.

— Всякое случается, хотя, на мой взгляд, он выглядит обычным линейным офицером.

— Хорошие линейные офицеры нам тоже необходимы, — заметил Соломон.

— Наверное, но линейный офицер редко стремится к самоусовершенствованию. Он никогда не достигнет совершенства, только исполняя свою работу и больше ничего.

— Не всем дано быть капитанами, Марий, — сказал Соломон. — Воины нам так же нужны, как и командиры. Люди вроде тебя, меня и Юлия поведут наш Легион к вершинам величия. Мы черпаем силу и честь у своего примарха и лордов-командиров, и наш долг передать все, чему мы у них научимся, тем, кто стоит ниже. И линейные офицеры — звенья той же цепочки. Они получают знания от нас и передают их своим людям.