В южном шведском городке Векшё, рядом с древним собором, стоит памятник поэту. Эсайас Тегнер (1782-1846), сидя в кресле, вдохновенно смотрит вдаль, а барельефы пьедестала изображают бурные морские волны» корабль и могучего викинга» бесстрашно плывущего навстречу неизвестности. Главное творение Тегнера — «Сага о Фритьофе» — о любви, жизни и смерти викингов — вознесло своего создателя на вершины не только скандинавской, но и мировой литературы. И для нас этот писатель в основном остается и поныне автором одной книги.

Георг Брандес, в 1878 году написавший статью о Тегнере, отмечал, что шведскому народу три раза в течение своей истории удалось слить в своей поэзии классический элемент с народным: таков был Бельман, поэт XVIII века, с его типами из уличной жизни Стокгольма; затем в XIX веке — Рунеберг, воплотивший финский национальный характер; и наконец, Тегнер, с его возвратом в древность, в эпоху викингов.

Древнескандинавская литература — это прозаические саги, поэзия скальдов, «Эдда» — главный памятник народного эпоса. В основе наших знании об «Эдде» лежит исландская рукопись XIII века «Codex Regius». Образы и сюжеты древнескандинавской мифологии, песен о богах и героях были и остаются неисчерпаемым источником для национальной литературы последующих веков. Они превратились в своеобразный культурный код, к которому прибегали писатели самых различных творческих школ и направлений! Такова и поэма Тегнера, вобравшая в себя сюжет древнеисландской! саги о Фритьофе Смелом, а также мотивы и образы некоторых других саг и песен «Эдды» (в частности, «Прорицания провидицы» и «Изречений Высокого»).

Жизнь и представления о мире древних викингов отразились в поэме Тегнера. Мы видим их уклад жизни, — и конунгов, и свободолюбивых бондов, — их древние родовые понятия. Здесь нравы и обычаи, законы, пиры и битвы, морские странствия. Между тем образ викинга, нарисованный Тегнером, в значительной степени отличается от Фритьофа Смелого древнеисландской саги. По первоисточнику, это самый сильный и храбрый из героев. Среди викингов право силы остается господствующим. Кроме того, сила Фритьофа не знает удержу. Охваченный страстью к Ингеборг, он оскверняет святилище Бальдера, а потом и вовсе сжигает этот языческий храм. Конунги изгоняют его из страны, но Ринг, оценив великодушие Фритьофа, отдает ему в конце концов Ингеборг. Фритьоф — варвар даже по отношению к собственным богам, но он умеет быть благородным и хранит кодекс чести викинга. Он никогда не нанесет удар в спину, предпочитая встретиться лицом к лицу, в открытом бою.

Лаконичное и выразительное повествование древней саги Тегнер разворачивает в поражающую своим ритмическим богатством поэму, в центре которой — мятущаяся душа Фритьофа, борьба страстей и переживании. Невольно очаровывает пиршество фантазии поэта, когда он живописует историю любви своих героев. Ибо первая же песнь — это гимн страсти нежной. Язычество и варварство эпохи викингов Тегнер, по его же собственному признанию, существенно смягчает. В действительности, сама викингская эпоха послужила переходом к христианству на Севере. И события в саге Тегнера концентрируются вокруг храма Бальдера, — этого языческого бога с явными элементами христианства. В эсхатологических представлениях древних скандинавов, Бальдер (или Бальдр) — бог света, сын верховного бога Одина и богини Фритт. Его мать взяла клятву со всего живого на земле, что никто не повредит Бальдеру, и позабыла только об омеле. Коварный Локи, ищущий навредить богам-асам, срезает побег омелы, и по его наущению слепой бог Хёдер (или Хёд) стрелой из этого растения убивает Бальдера. Смерть светлого бога — начало гибели богов, и вернется он к жизни только после возрождения всего мира. О смерти Бальдера рассказывается в «Прорицании провидицы», где изложена история мира, его устройство, гибель и возрождение в верованиях древних скандинавов.

Фритьоф в поэме Тегнера выказывает большее почитание Бальдера, кроткого бога, — чем его прообраз, — и надеется, что бог не отвергнет его любовь к Ингеборг. Однако сама Ингеборг противопоставляет страсти чувство долга, смиряясь перед последним. У Тегнера Фритьоф напуган пожаром в храме Бальдера и пытается потушить его. И хотя устав викинга, который он пишет для своей дружины, — это прежде всего основание воинских доблестей, все же буйство силы сдерживается впоследствии кротостью и смирением. Фритьоф у Тегнера ищет смягчить гнев Бальдера и, получив прощение, растопил в себе ненависть и месть. Отошла «тревога битв и бурь». И пророчества «Эдды» Тегнер делает символами внутренней борьбы, ведущейся в душе человека. В каждом живут Бальдер и слепой Хёдер. И благородство преодоления искушения, раскаяние, примирение, — т. е. христианская нравственность, — ничуть не меньше викингских чести и силы.

Обращенность в человеческое сердце обнаруживает романтический характер поэмы Тегнера. Викинг, страдающий от любви, викинг-изгнанник, отдавшийся на волю волн, морской стихии, — это герой романтической литературы. И поэма Тегнера была сразу же после ее издания в 1825 году оценена как выдающееся произведение национальной романтической школы.

Скандинавский романтизм зародился на рубеже XVIII-XIX веком, тогда же, когда и в Западной Европе. Именно движению романтизма, как никакому другому в литературе, мы обязаны возрождением интереса к фольклору, к памятникам народного творчества, собиранием и изданием сказок, баллад, легенд, преданий. Генрих Гейне в своем труде «Романтическая школа» уточнял, что романтики прославляли все национальное в искусстве: они плыли по течению времени, которое возвращалось к своему истоку.

Идеалы героического прошлого, эпохи викингов отстаивал в Швеции Готский Союз, который издавал журнал «Идуна» (от имени древнескандинавской богини Идун, хранящей яблоки вечной молодости). Главную роль в Союзе играл Эрик Густав Гейер, выдающийся историк своего времени, а также поэт и композитор. «Идуна» печатала его патриотические стихотворения, и среди них — знаменитого «Викинга». Автором этого журнала был и Тегнер.

Другая группа шведских романтиков объединилась вокруг журнала «Фосфор», который редактировал писатель Пер Даниель Аттербум. Фосфористы увлекались эстетикой Шеллинга, мистикой, обращением к эпохе средневековья. Романтическая школа в Швеции — Бесков, Никандер, Францен, Виталис, Стагнелиус, — как и западноевропейские романтики, испытывала влияние немецкой философии (Шеллинг и Фихте) и эстетики (йенский кружок). И хотя уже к середине XIX века романтизм превратился в эпигонское течение, заслуга скандинавских романтиков состояла в преодолении подражательного характера национальных литератур и в обращении к народным традициям. Романтики начала века перебросили мост к жанру литературной сказки, к поэтическому расцвету неоромантизма и символизма в конце XIX столетия.

Но течение времени возвращало не только к истокам. Бурные политические события начала века так или иначе вовлекли в свой водоворот шведских писателей. Наполеоновские войны изменили карту Европы. В своей знаменитой «Исповеди сына века» французский романтик Альфред де Мюссе писал о том, как современность переживалась его поколением: ступая по земле, не знаешь, что у тебя под ногами — всходы или развалины. Байрон дал лишь свое имя тому настроению, которое ощущал в себе каждый. Дух байронизма — отчаяния, разочарования и тоски, пронесся по всему миру. И каждый писатель по-своему пережил восхождение Наполеона и падение злого гения.

Для многих романтиков Наполеон был олицетворением славы и героизма. Молодой Тегнер тоже видел его фигуру в романтическом ореоле. Но и в шведском романтизме существовали разные политические полюса. Так, поэт Стагнелиус питал к Наполеону ненависть и, напротив, приветствовал в русском царе Александре I освободителя Народов. В 1817 году Стагнелиус написал поэму «Владимир Великий», в которой противопоставлял святую Русь безбожной Франции. Каким же стало положение Швеции в результате наполеоновских войн?

Швеция вместе с Россией, Англией и Австрией воевала против Наполеона. Король Густав IV Адольф был непримиримым врагом Бонапарта. Однако в 1807 году, после объявления Россией войны Англии, стала неизбежной и русско-шведская война. Густав IV отрекся от престола. В 1809 году русские войска были уже в Финляндии и на Аландских островах. Другая часть русской армии заняла северный шведский город Умео. По мирному договору 1809 года Швеция вынуждена была уступить России Финляндию. Этого Тегнер никак не мог простить своей стране. Он, как, пожалуй, никто из его современников, оплакивал окончательное крушение шведского великодержавия. И изображение в его творчестве былого геройского духа викингов не в последнюю очередь преследовало главную цель — упрекнуть своих современников в пассивности, напомнить им об их славном прошлом, воодушевить их древней доблестью и подвигами Предков. Творчество Тегнера, таким образом, имело самые непосредственные связи с политикой и современностью, а ностальгия по Империи питала его патриотическую лирику.

Многие тогда требовали реванша, желали вернуть Финляндию в состав Шведского королевства. Тегнер открыто ненавидел русских, не смиряясь с потерей Финляндии. Большие надежды он возлагал на Карла XIV Юхана, нового шведского короля. Под этим именем риксдаг избрал в 1810 году в Эребру на престол наполеоновского маршала, Жана Батиста Бернадота. Но все происходило иначе. В 1812 году Швеция заключила в Петербурге тайный союз с Россией. Оба недавних противника открыто выступили против Наполеона. Карл Юхан подтвердил отказ Швеции от Финляндии, а Россия помогла ему получить Норвегию, которую Дания в итоге и уступила Швеции по договору 1814 года.

После наполеоновских войн и поражения Франции Швеция укрепила свой международный авторитет, хотя уния с Норвегией не возместила ей потерю Финляндии. А настроения великодержавия долго еще будут изживаться шведскими романтиками, видевшими вокруг себя лишь развалины.

Дидактическое начало явственно проступает в «Саге о Фритьофе». Но дидактика, поучение были несвойственны романтикам. Мир романтизма — это ночной мир: вспомним «Гимны к ночи» Новалиса. Вместо солнца как символа в романтизме сияют путеводные звезды. Ингеборг, поистине романтическая героиня, устремляет свой взор к Северной звезде, которая стережет «отцов могилы». У ночи много очей, — говорится в саге Тегнера, — но у дня — одно солнце. Сам автор поэмы требовал ясности. Как отмечали многие шведские исследователи, Тегнер был рационалистом в романтизме, и в этом — своеобразие его таланта. Острый, язвительный, желчный ум поэта отразился в полной мере в его письмах, которые недаром считают прозой Тегнера. Они опубликованы в Швеции. Но натиска духа времени, духа байронизма его ум не выдержал. Жизненный путь Тегнера трагичен и в конце омрачен неизлечимым недугом.

Уроженец провинции Вермланд, он в своей юношеской лирике прославляет культ Наполеона и деяния древних викингов-свеев. Затем он переживает разочарование в политике, переходит в оппозицию к ближайшим друзьям по Готскому Союзу, которые поддерживали короля Карла Юхана. Слава Тегнера-поэта бесспорна. Он становится профессором Лундского университета, членом шведской Академии наук. Наивысший расцвет его творчества приходится на 1820-1825 годы, когда писалась «Сага о Фритьофе». В 1826 году Тегнер в качестве епископа едет в Векше, оставив Лунд. Усиливающиеся меланхолия и пессимизм подтачивают его силы в последние годы жизни и приводят к душевному расстройству. Возможно, ему представлялось, что мир его юношеских идеалов рухнул и никогда более не возродится. Испытывал ли он примирение с небом и с жизнью, с ходом истории, как некогда смирил свое буйство страстей созданный им герой Фритьоф? Переживший свой собственный Рагнарёк, гибель богов и кончину мира в древнескандинавской мифологии, — поэт уже не поднялся вновь. Он угас вместе со своей эпохой, — эпохой романтизма.

Поэма Тегнера «Сага о Фритьофе» привлекла к себе внимание европейцев еще тогда, когда отдельные ее песни печатались в журнале «Идуна». Известен похвальный отзыв о ней Гёте. Уже в 1820-е годы «Сага» была переведена на некоторые европейские языки. В это же время заговорили о Тегнере и в России. Романтический Север узнавался русскими читателями по лирическим произведениям Тегнера и датчанина Эленшлегера, этих скальдов нового времени. Их творчество дышало поэзией родного края, Скандинавии, где, по словам Тегнера, «природа сама творит поэтические образы в грандиозных, но суровых формах, и где старые боги еще живы и бродят в светлые зимние ночи». (Цит. по: Брандес Г. Собр. соч. в 12 тт., т. 2, с. 9).

В 1841 году Яков Грот опубликовал свой перевод «Саги о Фритьофе» под названием «Фритиоф, скандинавский богатырь». Известна и рецензия Белинского на этот первый на русском языке перевод, в которой критик говорил об общечеловеческом содержании поэмы Тегнера, с ее героической эпохой викингов, идеалами самоотвержения, чести, славы и красоты. Общечеловечность поэмы вдохновляла и новые поколения переводчиков. «Сага о Фритьофе» выдержала испытание временем. Ибо в каждом из нас вновь и вновь оживают кроткий Бальдер и слепой Хёдер.