— Ну и? Что ты хотел мне показать? Шлюхи, кокс, новые биты или ещё чего нового?!
— За мной! — скомандовал Сэм.
Сэму принадлежала большая просторная трёшка в центре города, которую он легко смог купить за те деньги, которые он получал за продажу всякой наркоты. Вдобавок он превратил её в огромную студию, отведя себе небольшую спальню под комнату, где он жил и работал. Остальное пространство было отведено под репетиционную точку, там стояли гитары, усилители и массивная барабанная установка.
— Так, стой здесь. Сейчас я тебе всё покажу. — Сэм резко рванул к углу комнаты, где находилась стойка с гитарами. Он взял огромный кейс и протащил его через всю комнату.
— Как думаешь, что там?
— Ну тут два варианта: либо гитара, либо ствол. — пошутил Том
— Молодец, брат. Угадал сразу оба варианта. — Сэм сел на пол, открыл замки кейса и достал оттуда чёрную лакированную угловатую электрогитару, — вот. Гибсон Эксплорер 1980 года. На таких в самом начале карьеры «Металлика» играла. Пришлось конечно выложить круглую сумму, но она того стоит. — брюнет резко подскочил, побежал к усилителям, подключил гитару, провёл по струнам, выкрутил ручки так, чтоб гитара играла громче и плотнее и начал играть всё, что придёт ему в голову. Когда он закончил, то он вспомнил, что на него смотрит Томми.
— Ну, как тебе? — спросил Стиль
— Знаешь, ты всегда умеешь поразить слушателя. Даже такого противного, как я. — засмеялся Добряк.
— Как обычный человек определяет, что любит? Наверное, он думает о любимом человеке дни и ночи напролёт. И, кажется, что лучше него нет. А как чувствуем это мы, музыканты? Если честно, я уже боюсь ощущать эту приторную ваниль. Ты знаешь, у меня есть привычка писать об отношениях в блокноте. Там же где я записываю свои сны. Ну, про сотни планет и эти, как их там, — щёлкнул пальцами, — звёзды. Посвящать песни или те же стихи любимым, это гиблое дело, знаю. Но парадокс в том, что такие произведения получаются самыми классными. Наверное, потому что туда заложена вся нежность, без масок этих образов одного. Заложены эмоции той химии, которую мы называем любовью. — рыжеволосый открыл окно, и выкинул окурок. Свежий воздух охватил всю комнату. Запах алкоголя начал уходить в город.
— Наверное, поэтому у меня нет слушателей. Я не любила.
На это, он ничего не ответил.
— О чём думаешь? — темноволосая девушка подошла к музыканту и приобняла его за плечи. В ноздри парня, ударил запах её приятных духов.
— Я вспоминаю, где я так накосячил, что всё это произошло именно со мной. — он ухмыльнулся, и бросил взгляд на свой блокнот, который пылился на столе.
— Эй, хочешь совет? Напейся и забудься.
— Думаешь, так будет лучше? Просто, напиться и забыться? Какие хреновые у тебя советы, Кириешка. — он ухмыльнулся и снова закурил сигарету. Потушив огонь, который был на конце спички, музыкант сделал затяжку. Организм наполнился лёгким сигаретным дымом. Несколько секунд, он подержал его в лёгких, затем выдохнул. Как же хорошо.
— Не знаю, бро. Но, раньше тебе это помогало? Да и тем более, не в серьёз я. Я для этого тебя что ли, из бара забрала? — девушка вопросительно подняла бровь, и посмотрела на него. Так же, закурила сигарету.
Они сидели у окна. Вид выходил на железную дорогу. Старые поезда, мотались туда-сюда. Будто, люди резко захотели ездить по этому жалкому, красивому мегаполису. Каждый такой поезд, брюнетка и музыкант провожали взглядом. Смотрели, как он мчится по этим старым, но по-настоящему интересным, многосторонним путям. Мчится, по станциям надежд, мечты. По станциям TomCity.
— Ты, когда успела начать курить?
— Опять ты за своё? — она начала злиться.