На Джима Томми злился ни за что. Он единственный, кто остался по-настоящему рядом с музыкантом, вот и получал ни за что. То, будто бы он трек не правильно сведёт. То, запишет не так. То, миллион раз спросит «что не так с тобой, Том?». А Бриз и вправду переживал за Томми, хоть это иногда и надоедало.

— Все будут плакать с этого релиза. — рыжеволосый широко улыбнулся.

— Катина не поймёт смысл, даже если услышит. — Джим пожал плечами.

— Старичок, запиши и всё. Мне не нужны твои эти… рекомендации и экстрасенсорные штуки. Просто, запиши и всё. — музыкант злился.

— Давай к микрофону, недорэпер, блин.

Рыжеволосый зашел в коробку. Хлебнул «Фокс энд догс», вдохнул. Хоть бы услышала. Хоть бы поняла, что это про неё. Одел наушники.

Бриз махнул головой. Это значило, что можно.

— Тик-так. Тик-так. Сучка, ты хотела жить вечно?

Мой личный доктор, сколько мне там осталось?

Скажи мне только правду, не нужна твоя жалость,

Пускай мой кошелёк оплатит твою зарплату.

Скажи мне только правду, выпали мою дату.

Но, никто не знает, вы все мне просто лжёте.

Вчера Добряку приснилось то, что заставило его написать об этом песню. Он видел то, как убивает Катину и её нового мужчину. Музыкант испытывал такой кайф, когда доставал нож и «ласкал» им свою бывшую любовь. Мстил за боль, которую она ему причинила. Он считал последние минуты их жизни и наслаждался тем, что теперь он хозяин их судьбы. Всё произошло у неё дома. Он не знал её адреса наяву, но, почему-то на сто процентов был уверен, что это её квартира. Перед тем, как прийти к жилищу Кейт, он сбежал с психиатрической лечебницы, где доктор объяснял ему, что ещё чуть-чуть, и он совсем съедет с катушек, если не перестанет думать о своей любви и пить не останавливаясь. Томми силой вгоняли успокаивающие препараты, но мысли о Катине не покидали его. И он решил, поехал к ней, чтобы окончательно поставить точку во всей этой истории, и если уж ему суждено умереть, сойти с ума, то почему она должна спокойно жить? Откуда он знал её адрес и то, что она сейчас с новым мужчиной? Томми и сам не знал.

«Моя любовь, зачем же ты так кричишь? Тебя никто не слышит, я запер всё на ключи!» — пел в микрофон он.

Сначала он убил её нового парня. Ножом впился в его грудь, где расположено сердце. С таким удовольствием он доставал лезвие из любовника. А потом, когда с ним было закончено, он принялся за неё. Они же любили с ним проводить время вместе, тогда и пусть подыхают тоже, вместе. Подыхают спокойно. Ему самому уже не страшно, счёт его жизни теперь рассчитан на минуты. Они встретятся в аду.

— Всё? Напелся? — Джим улыбнулся.

— Всё, напелся, — Томми вышел из кабинки, — с тебя сведение, мастеринг, ну, ты сам знаешь.

— Знаю. — сказал музыкант и открыл бутылку коньяка.

— Это какая уже? — рыжеволосый плюхнулся на стул и поднял бровь.