— Опять эти.

— Забей, — проследив за взглядом попутчицы, вяло успокоил Вирону, когда мы уже оказались на заполненной прочими студентами площадке для посадки воздушных судов академии, привилегией обладания коей мало кто мог похвастаться в столице.

— А? — закономерно не поняла меня высокая слегка нескладная, но очень мне ставшая близкой в последние две недели синеволосая девчонка с очень светло-серыми глазами с темным обрамлением.

— Говорю: не обращай внимания на этих заносчивых пуделих с болонками, — всё так же вяловато блеснул я остроумием, не желая отвлекаться на переживания своей пассии, пока прикипел взглядом к тридцатиметровому красавцу воздушному паруснику, что завладел всем моим вниманием.

— А я значит дворняжка? — попыталась поиграть в импульсивность эта довольно взвешенная, но порою излишне увлекающаяся особа.

— Скорее кошка, — всё так же не поворачивая к ней лица монотонным голосом не принял правил игры, на что получил разочарованный вздох и ощутил в своей руке теплую ладошку.

— Франт, Торпс, опаздываете! Живее, — обожгла меня своим взглядом Лири, что поблескивая серебристой полумаской, деловито расхаживала в полевой форме наставника перед своими коллегами, то и дело останавливаясь и теребя рукоять меча на боку.

— Да, старший наставник Ровская, — прывычно отозвались мы, заняв место в толпе умело маскирующейся под строй.

— Бедняжка Франт. Торпс, ты совсем не бережешь своего несчастного воздыхателя, — как из под земли вдруг выскочила, хотя скорее выскользнула словно большая хищная кошка, красноволосая Милен.

— Горская, а тебе не надо к своей группе? Или ты нары…

— Сказал же: забей. Чего ты стартанула? Опять ведь поколотит тебя, — вздохнув поспешил одернуть разошедшуюся Вирону, что снова уверенно влезает в сети неизменно артистичной провокаторши к которой уже и привыкнуть как-то успел.

— Ах, какая забота, — ехидно продолжила Мили. — Мое девичье сердечко просто трепещет от столь трогательной опеки. Может стоило остановить свой выбор на ком-то более достойном и способном не только постоять за себя, но и защитить? Подумай, дурашка Франт. Мы, эм… Горские — способны дать многое и открыть…

— Горская, бегом к своей группе! Франт, Торпс, за мной! — стремительно проходя мимо, разрушила игру красноволоски наш наставник.

— Да, старший наставник Ровская, — словно собаки Павлова выдали мы «отзыв».

— Тебя не задевают слова… этих? Почему ты после столь яркого… дебюта так более никого и не наказал? Ведь столько же поводов для дуэлей было, — недоумевала и слегка негодовала Торпс, то и дело при этом сдувая тяжелую челку густых темно-синих волос, что блестящим на солнце потоком ниспадали на половину лица и оканчивались чуть пониже ушей. — Я же знаю на ЧТО ты способен, и мало кто смог бы тебе что-либо противопоставить, даже пожалуй в поединке чести, я уж не говорю об обычном студенческом. А ты так ни разу и не ответил на все эти дерзости и провокации! Они же уже болтают невесть что за твоей спиной. Обидно, Герд.

— Вирона, я… из-за такой воистину детской чепухи не стану никому мять бока и тем более проливать кровь. Слишком уже… слишком накладно потом отмываться. А тот, как ты назвала «дебют», вообще был ошибкой и глупостью, которая обернулась для… неважно. Короче, не хочу. И тебе не советую влезать, — поспешил увести тему от неприятных воспоминаний и избежать неудобных вопросов. — За неделю три раза палками махала и все три раза тебя отлупили. Вот скажи мне, зачем? Что такого важного ты отстаивала, чтоб потом не иметь возможности нормально сидеть, хромала и корчилась от боли при попытке вдохнуть полной грудью? А фингал? Стоило оно того?