Книги
Француженки не играют по правилам
Он произнес это так, будто испытывал муку.
А потом сильная, уверенная рука взяла Саммер за голень, и ловкие пальцы расстегнули ее сандалию. Те же самые сильные пальцы помедлили и на мгновение охватили пальцы ее ноги, погружая их в теплоту.
– И замерзли, – добавил он тихо.
Возможно, он согреет ее. Она с надеждой глянула на него из-под руки. Он смерил ее недоверчивым, тяжелым взглядом и выпустил пальцы ноги. Черт.
Его руки взлетели так быстро, что она не успела заметить, как он снял вторую сандалию, взял одеяло и укутал ее так, что она стала похожа на хот-дог для гурмэ[8].
И ей придется греть саму себя своим же отраженным теплом. Проклятие.
– Откуда ты знаешь, что я устала?
Он вздохнул:
– Это же очевидно,
Он повернулся к двери. Холод и одиночество метнулись к ней, готовые заполнить пустоту, оставшуюся после его ухода.
Прекрасно. Если забыть «испорченную девчонку», то его слова прозвучали многообещающе.
– Значит, ты вернешься ко мне на яхте? – мечтательно спросила она за миг до того, как дверь закрылась за ним.
Глава 2
Следующим утром он все еще был ошеломлен тем, что произошло накануне. Ему было дурно. Ему нравилось, когда его гладили, он страстно жаждал сладостных ласк, но не хотел, чтобы его использовала какая-то безразличная эгоцентричная особа.
Люку ее красота казалась похожей на солнечный луч, который прорывается через облака и падает в холодное темное место, куда, как казалось Люку, солнечный свет вообще не может проникнуть. И вот Люк протягивает руку и понимает, что не в состоянии поймать этот солнечный луч. Тот может беспечно скользить по его рукам, безразличный к человеку, и Люк не в силах удержать этот свет.
С самого первого мгновения Люк был убежден, что Саммер истратила всю свою силу, чтобы тот солнечный свет оставался ярким, и ей было необходимо, чтобы Люк, как в сказке, поднял ее на руки, спас от дракона, отнес в свой замок и держал в безопасности.
В реальности же она хотела всего лишь дать Люку чаевые, чтобы он отнес ее сумки. После такого видеть ее было еще противнее, чем женщин, к чьим прекрасным, золотым мирам он когда-то страстно стремился. Но в то время они были бесконечно далеко – от него их отделяла перевернутая шляпа, которую он протягивал им в метро. Во всяком случае, те богатые лощеные женщины, причинявшие ему боль своим безразличием, вероятно, зарабатывали деньги своим трудом. В те времена они, казалось, были на самом верху его мира, и он не мог даже вообразить себе такую женщину, как Саммер Кори, у которой лимузины были обычным средством передвижения.
Ему следовало бы оставить ее в вестибюле, сверкающем полированным красным деревом и мрамором. Следовало бы просто уйти, и пусть ее деньги вихрем летят на пол. Но в переплетении гордости и ярости у Люка
И его рассудительность треснула, как скорлупа сырого яйца. Он спас Саммер, потому что просто не мог оставить ее в таком состоянии – роняющую деньги, падающую от истощения и относящуюся к нему так, будто он ни на что не годен.
Мгновение ему казалось, что все получилось как надо. Похитить женщину – лучший способ обратить на себя ее внимание. Она свернулась калачиком у него на руках, и ее дыхание возле его плеча вытаскивало душу Люка на свет из глубин его сущности.