Я опустил взгляд. Пленка стояла на столе: зеленая коробочка с надписью на боку «Фуджи-Суперия, 200/36». Она выглядела одинокой и покинутой на большом пустом столе, она торчала, как иссохшее дерево в пустыне или чемодан на аэродроме. Я не мог отвести от нее глаз, словно пленка эта вот-вот была готова вытащить гитару откуда ни возьмись и загорланить голосом Юры Шевчука.
— Оставь, — услышал я собственный голос и не поверил, что он принадлежит мне: какой-то каркающе-булькающий звук. — Положи на витрину, спохватится — вернется.
Я и сам мог поместить ее в укромное местечко, но только представил, что к ней прикасался Иван Скворец, и мне стало до такой степени противно, как не было даже при разглядывании фотографий голой женщины, с которой я провел ночь.
Я поспешно вскочил и отправился к машине, пока Марина не успела ничего заметить. А пленка так и осталась на витрине, и весь оставшийся день я не мог думать ни о чем, кроме нее. Она притягивала мой разум и мою душу, словно злой божок. Я не мог сконцентрироваться на работе.
Не мог, и все.
Глава 23
Я действовал машинально. Сработал механизм внутри меня, высвободив то, что было заложено в меня до рождения. Осмелюсь предположить, что Бог все же есть на небесах; Он видит на экране своего универсального телека всех смертных, и среди них Он замечает Филимона Ряскина, оператора салона Фуджи-фото. Он дает ему в руки возможность разорвать цепь несовершенных и греховных мыслей. Мне приходится видеть во всем Его волю, иначе я просто сойду с ума.
Я дождался, когда останусь в магазине один, но после этого я еще долгое время колебался, как было в случае с той женщиной, с которой мне, в конце концов, удалось переспать. Чтобы понять потом, что было мне нужно совсем не это. Почему бы не попробовать снова? Они наделены большой властью, но у меня ее еще больше. Ведь власть моя — тайна! О ней никто не подозревает. И это придает мне уверенности.
Я взял наш магазинный телефонный справочник, где тысячи фамилий выстроились в ряд, и где они все молчаливы и недоступны, не выдают никаких секретов. Но одна фамилия способна рассказать мне кое о чем. Я открыл справочник на букве «С» и пробежался глазами по колонкам с фамилиями. Меня удивил тот факт, что Скворцов оказалось двое: Скворец И.А. и Скворец И.Р. Вот так штука! Неужто у них еще и одинаковые имена?
Я набрал первый номер и долго ждал, пока на том конце снимут трубку, вслушиваясь в механические гудки. Я не испытывал ни возбуждения, ни воодушевления, ни других чувств, как тогда, в первый раз. Теперь я был спокоен, даже можно сказать — холоден. Привычка, что же еще. Всегда чувствуешь страх, впервые ступив на шаткий мостик бассейна на десятиметровой высоте. Но потом ты уже знаешь, что падающее тело летит прямо в воду, и никто не материализуется в воздухе и не пихает тебя поближе к краю, чтобы ты врезался башкой в бордюр. Потом ты уже не переживаешь таких страхов.
— Да? — Голос недовольный и сонный. Я мысленно нарисовал себе этого типа, стоящего в одних трусах посреди комнаты и недоуменно сжимающего трубку.
— Здравствуйте. Можно пригласить Ивана?
— Какого Ивана? Ты куда звонишь?
Нет, это не моя птица. Он еще не злится, только удивлен, но уже близок к этому.
— Это квартира Скворца? — спросил я на случай, если у того парня имелся на аппарате определитель номера. Всегда нужно действовать согласно правилам, и если я изображал из себя попавшего не туда человека, следует им и выглядеть.
— Да, я Скворец. Но никакого Ивана здесь нет. Ты куда звонишь?
Куда-куда. Тебе звоню, мудило полуночный.
— Извините, — сказал я и повесил трубку.
Остался один. Скворец И. Р. Может, у моего Ивана вовсе нет телефона, но я так не считал. Я боялся другого: что он мог поменять место жительства уже после издания справочника. Однако как только на том конце взяли трубку, я без предисловий перешел в наступление. Что мне было терять?
— Здравствуйте. Вы сегодня были в фотосалоне Фуджи.