– Его работы вызывают у меня кошмары. – Глаза молодого человека вспыхивают. – Изможденные лица на автопортретах, странным образом перекрученные чахлые тела… Чувствую, что художник пытается что-то донести, но я не могу понять, что именно. Возможно, он хочет продемонстрировать будущее этого мира – таким как он его видит. Все эти раздетые женщины, широко расставленные ноги… Должен признаться, мне неловко на них смотреть. Позы неестественные, нарочитые. Горящие глаза, они таращатся прямо на меня. То ли мертвы, то ли живы… Как туши на бойне. Эти картины пугают; в них нет ничего возвышенного, просто ночной кошмар. – Он смотрит на Лу. – Вы улыбаетесь.

– Да, поскольку описанное вами в точности соответствует, по моему мнению, намерениям самого Эгона Шиле. То, что его работы пробуждают в вашей душе кошмары, и показывает, насколько глубоко вас задевает его искусство. Он показывает вам глубины своего «я», обнажает их и бесстрастно демонстрирует мир своих фантазий.

– Это взгляд во тьму.

– Полагаю, в каждом из нас живет тьма. Отрицая тьму, мы только даем ей над нами власть. А признавая ее присутствие – как это делает Шиле, – мы чувствуем облегчение. То, что его работы показались вам непереносимыми, только подтверждает, как сильно они на вас действуют… Сколько вам лет?

– Скоро будет двадцать четыре.

– Полагаю, он ваш ровесник.

Молодой человек фыркает и возвращается к своему рисунку.

– Не могу представить, что рисовал бы подобное.

– Ваши работы хороши для туристов. Надеюсь, когда-нибудь вам хватит решимости и отваги исследовать собственную душу. Всю, включая самые темные уголки, существование которых вы сейчас так яростно отрицаете. И вот когда вы наконец осмелитесь, можно будет поговорить о настоящем искусстве.

– Я должен это обдумать.

– Обязательно. И если вы не в силах выразить всю глубину чувств в живописи, возможно, стоит поискать другой путь для самовыражения.

– Например?

– Не знаю. Только вы можете это определить.

Некоторое время молодой человек молча рисует, а затем вновь поднимает голову.

– Должен кое в чем признаться. Я обещал не следить за вами: это было условием для дальнейших встреч, и я его принял. Но хочу, чтобы вы знали, это было немыслимо трудно.

– Что-то вроде навязчивого желания?

– Простите?

– Вы чувствовали, что должны ходить за мной?

– Пожалуй. Да, полагаю, что так. Своего рода наваждение.

– А почему, можете объяснить? – Сейчас она слушает очень внимательно, стараясь понять причину притяжения – и тем самым осознать концепцию трансфера: переноса, о котором твердит Фрейд, когда речь заходит о технике психоанализа. – Я напоминаю вам кого-то из вашей прошлой жизни, близких людей?