— Или ловушка действует совсем не так, как противник предполагает.

Я задумалась:

— Что-то, что якобы задерживает его на пути к последней сцене, а на деле подтолкнет. Это непросто.

— У вас очень непростой противник, кадет Комфарит. Вы хотите к нему в плен?

Я отчаянно замотала головой.

— И все-таки, неужели у меня есть шанс переиграть генерала разведки?

— Ваше Высочество, как вы думаете, он действительно считает вас красивой пустоголовой куклой?

Я задумалась, вспоминая наши разговоры.

— Пожалуй, нет. Остральд допускает у меня наличие некоторого соображения, но во много раз меньшего, чем у мужчин. По его мнению, я незаслуженно пытаюсь встать вровень с мужчинами, и меня нужно наказать, отняв всякую возможность проявлять даже самую малость рассудительности.

Прастон удовлетворенно кивнул:

— У вас есть шанс его переиграть, потому что он уверен: у вас против него нет никаких шансов.

До двух часов пополуночи я черкала листы и жгла черновики, пока, наконец, не стал вырисовываться стройный сюжет. Я уверена, что Клотильда не откажется мне помочь. Кроме нее я рассчитывала на Агни и Дагни, а пара сторонних слуг за несколько монет исполнит свою партию, не спрашивая, зачем.

Бумаги я сожгла. Невозможно выкрасть только то, что у меня в голове.

* * *

Меня позвали на завтрак в Большую столовую. Я и не думала отказываться. Судя по тому, что вчерашний вечер не принес никаких скандалов, объяснение Эрнауса с послом и братцем прошло без сюрпризов, и нас ждет счастливое известие.

Перед десертом посол Эдачии попросил внимания и объявил о помолвке. Следом взял слово Альфред:

— Я рад, что на нашей земле два сердца смогли найти друг друга. Граф вон Эрнаус, госпожа Кавалле, я, Альфред Третий, волею богов король Ангории, благословляю ваш брак. Да пребудет с вами Юнония!

Вокруг зааплодировали, послышались поздравления, актриса мило покраснела, лицо Эрнауса светилось тихим счастьем, которое он старался на показывать публике. Что ж, даже если мне не удастся весь замысел, надеюсь, за этих двоих боги мне что-нибудь простят.

После завтрака я подошла поздравить графа и актрису. Эрнаус, будучи хитрым лисом не хуже нашего Крикуса, удерживал светское лицо, но актриса, забыв сценическое мастерство, допустила тень благодарности, что, разумеется не укрылось от того, кому положено быть внимательным по долгу службы.

Я не могла сразу уйти к себе, не поговорив с гостями, и этим воспользовался Остральд.