Я кивнул.

— Точно, я дурак, — признал он. — Слишком верил, что со мной ничего не случится.

Михаил просто на глазах впадал в какую-то апатию, опустил подбородок, уставился на пол. Зря я его напугал, всё-таки в теле парня из этого безумного будущего — разум подростка из обычной мирной Москвы.

— Да перестань, — я даже шагнул к нему и легонько потряс за плечо. — По сравнению со всем, что тут происходит...

Он поднял на меня взгляд.

Ой!

Это был уже совсем другой Михаил.

Форсайт кончился!

Лицо осталось пухлым и молодым, а вот взгляд стал жёстким, мрачным, как у человека, много чего испытавшего. Плечо под моими пальцами напряглось, и я понял, что мускулатуры у него куда больше, чем жира.

— Привет, я друг, — быстро сказал я.

Михаил быстро зыркнул глазами по сторонам. Уставился на пулемёт, который лежал на прилавке за моей спиной. Потом спросил (у него даже голос огрубел, стал хрипловатым):

— Ты кто?

— Никита. Ты меня спас, — не покривил я душой. — Мы тут поели немного... я сейчас пойду.

Он опять уставился на свой драгоценный «хвлар». Ну да, я бы тоже на его месте нервничал.

— Думал, что ты помер. Ты вроде отрубился на время, — добавил я наудачу. — Наверное, форсайт был.

— Чего? — Миша одновременно и успокоился, и удивился. — У меня случается, да. После контузии, наверное... Форсайт?

— Да. Ну знаешь, форсайты... вроде как сны такие... несколько лет назад все про них говорили...

Я подхватил рюкзак и осторожно отступил, остановился возле пулемёта.

— Никогда не слышал, — сказал Миша, недоверчиво глядя на меня.

— Медицинский термин, — я махнул рукой. — Не бери в голову!