Взяв ещё одну банку лимонада, он уселся на единственный стул. Посмотрел на меня, спросил:

— А вы разобрались, что здесь вообще происходит?

Я покачал головой.

— У меня форсайтов было... — Миша задумался. — Если с этим, то двадцать два.

— Много.

— А у вас?

— С этим восемнадцать.

— Это ведь будущее, правильно? Снов таких не бывает, — убеждённо сказал Миша. — И никакие это не психозы, не может такого быть, чтобы сотни миллионов людей одинаково двинулись. По телевизору говорят, что это сны от нервов, но, по-моему, врут, чтобы успокоить.

— Нет, не сон и не психоз, — согласился я. Присел на жалобно скрипнувший прилавок. — Согласен. А ты, я вижу, пытаешься разобраться?

— Конечно. Я вообще умный и любопытный, — Миша ухмыльнулся. — И смелый.

Хотелось съязвить, что очень просто быть смелым и любопытным, если оживаешь после смерти в форсайте. Но я сказал другое:

— Как думаешь, если бы варг тебя разорвал на части, сожрал и переварил — ты бы воскрес?

Довольное выражение как-то очень быстро исчезло с его лица.

— Мне кажется, что нет, — добил я. — Вряд ли ты восстановился бы из волчьего дерьма.

— Фу, — сказал Миша. Он начал стремительно бледнеть.

— Лучше скажи, по твоим прикидкам — сколько людей осталось? — спросил я.

Не то, чтобы меня волновал ответ. Я для себя вывод уже давно сделал. Но надо было парня как-то отвлечь. До него лишь теперь дошло, что труп не может ожить, если трупа не осталось.

— Что? Каких людей? — он снял очки, протёр о рукав. — Думаю, здесь только те, у кого были форсайты. Остальные погибли сразу...

Он нацепил очки и посмотрел на меня.

— Отвлекаете, да?