«Действительно, кто он мне? Я даже его фамилии не знаю. А поди ж ты…» – он снова посмотрел на деда. Иван постарался припомнить о чём они вообще говорили. И не смог. Получалось, что за эти двое суток они разговаривали, в общей сложности, минут десять. И, в общем, ни о чём.
Маляренко снова протиснулся в салон, пристроился на самом краешке дивана, взял старика за холодную руку и стал ждать.
Через сорок минут, так и не придя в сознание, таксист Иваныч умер. Маляренко, действуя как автомат, разобрал баррикаду, выбрался из «клумбы» и долго стоял бездумно глядя в степь. В голове не было ни единой мысли. Он просто стоял и слушал как высоко в небе поёт птица а в траве стрекочут кузнечики. Первый за сегодняшний день порыв горячего ветра больно стеганул Ивана по обожженному солнцем лицу. Маляренко вздрогнул и пришёл в себя. Нужно было сделать много дел. Уже ни на что особо не надеясь мужчина достал из кармана и включил телефон. А вдруг? «Вдруг» не случилось. Аппарат сначала поприветствовал хозяина, а потом послал его на хрен. Даже экстренный сто двенадцать на работал.
– Сам пошёл! – Ваня сунул телефон обратно в карман и пообещал: – Я тобой еще гвозди забивать буду.
Взгляд его зацепился за ничем непримечательный кусок целины в пяти метрах от «клумбы».
«Здесь». – молча решил Иван, посмотрел на изрядно затупившийся нож и пошёл копать.
Как выяснилось, могилу Ваня вырыл неправильную. Выросший в семье состоящей сплошь из атеистов, он сам тоже был человеком, далёким от различных религиозных традиций. А то, что за всю свою жизнь Ивану посчастливилось ни разу не побывать на кладбище, привело к тому что последняя парковка деда была вырыта с севера на юг. Лишь когда он принёс завёрнутое в промасленный брезент тело к могиле, в голове Ивана откуда то всплыло ощущение совершаемой ошибки. Так толком и не поняв, что же его смущает, Ваня откинул край брезента и в последний раз посмотрел на деда. И тут до него дошло. На шее Иваныча был маленький крестик. В мозгу щёлкнуло и всё встало на свои места. Иван был начитанным и образованным человеком и кое-какой книжной и киношной информацией он всё же обладал. Поэтому Маляренко, грустно поглядев на свои обломанные чёрные ногти, достал нож и снова пошёл копать.
Глава 9. В которой Иван занимается собой, любимым, и планирует ближайшее будущее.
Печальные дела отняли у Ивана почти половину дня. Солнце уже крепко стояло в зените, когда обливающийся потом Ваня воткнул в земляной холмик крест, изготовленный из двух относительно ровных палок и кусочка бечевки, найденной в багажнике. Отойдя к «клумбе», предельно уставший Маляренко, уселся в тенёк и принялся размышлять. Картина, которая сложилась в его голове за то время, что он копал могилы, срочно требовала каких то выводов. Иван любил системный подход в решении проблем и пытался использовать его и здесь, но ему катастрофически не хватало информации.
«Где я? Понятно, что это Земля. Полярная звезда есть, значит – северное полушарие. Азия? Вряд ли. Там народу до хрена живёт. Особенно на юге. Америка? Точно нет. Побережье там всё заселено. Может Каспий? Но! За два дня ни одного следа от самолётов. Ночью не видел ни одного спутника. Хотя луна явно наша, обычная.» – Иван глянул на мелкого кузнечика, прыгающего в траве недалеко от него. Кузнечик, как кузнечик. Зелёный.
– В каком то ненаселённом месте нахожусь. Места южные, море рядом.
Иван с трудом мог себе представить что где то в северном полушарии планеты Земля мог найтись кусок морского побережья без следов деятельности человека.
«А может заповедник. Вроде бы на Украине где то есть степной заповедник. Чёрт его знает.» – рассуждения вслух успокаивали – «Надо на берег сходить. Глянуть что там да как».
В голове всплыло – Аскания-Нова. Ну что ж – может быть. Осталось только понять, как он туда попал. Маляренко допил последние капли воды из бутылки и посмотрел на пролетавшую бабочку. На вид она была вполне обыкновенной. Хотя кто их, этих бабочек разберёт? В животе заурчало. После тяжкого труда зверски хотелось есть. Достав из пакета заныканную со вчерашнего вечера куриную ногу, Маляренко придирчиво осмотрел и обнюхал её.
«Годится». – решил он. Помогая обществу в своём лице, Иван тщательно пережёвывал засохшую и жёсткую куриную ногу, нет-нет да и бросая взгляды на две литровые «Финляндии», выглядывающие из пакета. Решив, что ничего страшного не произойдет, если он выпьет глоточек, Маляренко выудил ополовиненную бутылку, решив добить сначала её, а запечатанную приберечь. Из открытого горлышка в нос шибанул резкий запах спирта. Ваня хмыкнул и посмотрел на бутылку совсем другими глазами.
«А ведь у меня нет ничего дезинфицирующего кроме этой водки. Аптечка в машине совсем хреновая. Йод засох, таблетки древние». – Маляренко тщательно закрутил колпачок и убрал бутылку в пакет.
Следующий час пришлось потратить на сон, после еды Ивана разморило на солнышке и он, плюнув на все планы, ушёл спать в машину.
Разбудила Ивана не жара и не шум листвы. А тихие осторожные шаги. Как он во сне умудрился в постоянном шуме ветра и шорохе кустов, услышать посторонний шорох и проснуться, Иван так и не понял. Он подскочил с бешено колотящимся сердцем и, подтянув ноги, резко захлопнул дверь. За окном тоже кто то подскочил и молнией рванул «на выход». Мелькнул пушистый рыжий хвост и маленький лисёнок исчез в проходе.
«Ффуууххх! Напугал…» – Маляренко крепко держал, неизвестно как оказавшийся в его руке нож. – «Рефлексы, уже, однако». – Иван нервно усмехнулся. Руки его дрожали. Голос тоже. Мужчина мысленно ругал себя самыми распоследними словами за то, что не поставил на место Иванычева «ежа».
«Если я всё-таки в заповеднике, то до тех пор пока не найду егеря, надо быть осторожным». – Маляренко взял нож поудобнее и решительно распахнул дверь.