– Значит, Финт, говоришь? Так вот, – начал он. – Думаю, вам приятно будет узнать, что юная леди, с которой вы нам так помогли, уснула в теплой постели после того, как врач наложил несколько швов и дал ей лекарство. С ней все благополучно. Увы, не могу сказать того же о ее нерожденном дитя, который этой страшной эскапады не пережил.
Дитя! Это слово обрушилось на Финта подобно полицейской дубинке, но, в отличие от дубинки, осталось при нем. Дитя… на протяжении всей беседы слово это никуда не делось: маячило в поле зрения и не отпускало.
– Я не знал, – только и сказал он вслух.
– Не сомневаюсь, что не знали, – кивнул Чарли. – В темноте это всего лишь одно из многих чудовищных преступлений, совершенных нынче ночью; вам об этом известно, Финт, не хуже меня. Но это имело дерзость произойти на моих глазах, так что я не прочь провести небольшое полицейское расследование, но не вовлекая полицию, которая, как я подозреваю, в данном конкретном случае особого успеха не добьется.
Лицо Чарли оставалось абсолютно непроницаемым – даже для Финта, который здорово наловчился читать по лицам. А Чарли между тем очень серьезно продолжал:
– Любопытно, а те джентльмены, с которыми вы столкнулись и которые докучали девушке, знали ли они про дитя; возможно, этого мы так никогда не выясним – а возможно, что и выясним. – Вот вам пожалуйста: это решительное «выясним» – словно острый нож: врезается все глубже, пока не доберется до разгадки. А в лице Чарли по-прежнему не дрогнул ни один мускул. – Любопытно, а не в курсе ли об этом еще какой-нибудь джентльмен; так что, сэр, вот ваши два шиллинга – плюс еще один, если вы ответите мне на несколько вопросов, ибо я надеюсь-таки докопаться до сути этого странного происшествия.
Финт покосился на монеты.
– Что еще за вопросы такие?
Финт жил в мире, где вопросов никто никогда не задавал, кроме разве: «Почем?» или «Что мне с этого будет?». И он знал, знал доподлинно, что и Чарли об этом отлично известно.
– Вы умеете читать и писать, мистер Финт? – продолжал Чарли.
Финт склонил голову набок.
– И мне дадут шиллинг, если я отвечу?
– Нет, не дадут! – рявкнул Чарли. – Но за этот пустячок я, так и быть, расщедрюсь на фартинг, не больше; вот фартинг – где ответ?
Финт проворно схватил монетку.
– Могу прочесть «пиво», «джин» и «эль». Незачем голову забивать ненужной трухой, я так считаю. – Не померещилось ли ему, что на губах собеседника промелькнула тень улыбки?
– Да вы прирожденный академик, мистер Финт. Наверное, мне стоит вам сообщить, что с юной леди, хм, обошлись очень дурно.
Чарли уже не улыбался. Финт, внезапно запаниковав, закричал:
– Это не я! Я ничо ваще не делал, я ее пальцем не тронул, Господь свидетель! Я, может, не ангел, но и не гад!
Финт попытался вскочить на ноги, но тяжелая рука Чарли удержала его на месте.
– Вы