Вий чувствовал, как силы покидают его, и уже не был уверен хватит ли ему мощи обернуться нетопырём. Единственное, что ему оставалось, – это стрелять в Зинона разрядами в надежде, что хотя бы один попадет точно в цель.
Так и случилось. Одна из шальных молний случайно ударила в крыло льва, и его незамедлительно закружило спиралью. Он увидел, как гамарталон удаляется от него всё дальше к земле. Не желая упускать прекрасную возможность добить демиурга в полёте, Зинон наспех пробурчал заклинания и превратился в человека. Преодолевая колоссальное сопротивление воздуха, он правой рукой вытащил кинжал и в свободном падении полетел на демиурга.
Вий увидел приближающегося к нему чернокнижника и принялся снова выпускать молнии. Попасть в маленького человека стало значительно сложнее, чем в крупного зверя. Ни один из лучей не цеплял колдуна, благодаря его ловким изворотам.
Зинон наконец приблизился к Вию на расстояние вытянутой руки и что есть силы саданул кинжалом в шею проклятого. Гамарталон в последний раз успел пустить разряд в чернокнижника и попал в него. С такого близкого расстояния промахнуться было невозможно, ведь волхв практически находился перед его лицом.
Молния попала в живот Зинона и пробила его насквозь. От места ранения плоть юноши начала истлевать и превращаться в пепел словно горящая бумага. Вскоре чародей превратился в прах, а его тело развеялось по ветру.
Демиург радовался победе ровно одну секунду, а затем рухнул на землю. Из его рта фонтаном брызнула чёрная кровь. Она падала на зелёную траву, и та в мгновение ока сгнивала. Все его органы испытали значительную перегрузку и, не выдержав, лопнули. Если бы не магия, он уже давно бы умер.
Кряхтя и плюясь кровью, гамарталон неуклюже поднялся. Ему с трудом удавалось удерживать равновесие. В любой момент он мог повалиться на грунт, истекая кровью. Он медленно пошёл на финиста, чтобы всё-таки попытаться убить, пока тот в беспомощном состоянии.
Урван заметил приближающегося Вия. Он оперся глефой о землю и с её помощью попытался встать. Оружие, топорно всаженное в почву, предательски скользнуло в сторону, и всадник повалился на землю.
Вдруг долину накрыли солнечные лучи. Они словно девятый вал в одночасье налетели на плато и осветили звёздное небо. Яркие звёзды вмиг потускнели, а жёлтая луна побелела. Солнце подобно золоту переливалось в многочисленных лужах вокруг защитника и с каждой секундой поднималось всё выше и выше.
Однорогое чудище остановилось в десяти шагах от финиста. Оно посмотрело внимательно на своего недруга, собираясь метнуть разряд точно в цель, чтобы наверняка поразить врага.
Неожиданно низину заполнил соколиный крик. Он доносился из горящего перелеска, в котором Вольдемар оставил хищника. Вопль был таким, какой издаёт сапсан при нападении на жертву – живым и пронзительным.
Вий и Урван одновременно повернули головы на источник звука. Перед ними предстала потрясающая в своей красе картина – взмывающий в небо феникс во всём своём величии. Таинство возрождения огненной птицы свершилось благополучно, и мифический зверь выглядел как никогда обновлённым. На нём не имелось и малейшего намека на недавние ранения, но вместо них красовались роскошные перья.
Лицо финиста мгновенно преобразилось. На нём отобразилась неподдельная искренняя радость. Его счастью не было предела, ведь птица – хранитель мира – воскресла и теперь змей не сможет осуществить задуманное и уничтожить человечество. Сын Божий сможет родиться и сокрушить василиска, и тем самым принести на землю царство небесное.
Гамарталон перепугался как никогда в жизни. Безобразная гримаса ужаса исказила его и без того уродливое лицо. Уголки губ опустились, а рот широко распахнулся, обнажив страшные гнилые зубы.
Демиург осознал весь ужас своего положения и степень нависшей над ним опасности, когда феникс явится сюда. Единственным выходом оставалось обернуться нетопырём и немедленно улизнуть. Хотя в таком обессиленном состоянии превращение в летучую мышь могло быть чревато непредвиденными последствиями, например, неожиданным впадением в спячку, выбор у него был невелик. Или умереть при попытке бегства, или закончить жизнь в желудке хищника.
Вий мгновенно превратился в монстра. Половина его левой перепонки конечности отсутствовала. Изувеченная культяпка негативно повлияла на орган полёта.
Чудовище замахало крыльями, силясь поскорее приспособиться к нестандартным условиям. Удерживать баланс с поврежденной конечностью едва удавалось. Тем не менее нетопырь хоть и несуразно и заваливаясь на один бок, но всё же подлетел к оку василиска и вцепился в него своими задними лапами. Не теряя времени, он понёсся прочь, на юг, подальше от Дивногорска. У него промелькнула мысль добить Урвана, но он ее быстро отбросил, ведь тогда феникс в порыве мести начнёт преследование, которое, без сомнений, закончится его гибелью. А так, обременённый полуживым финистом, сокол останется с хозяином и не будет его догонять.
Феникс стремглав приблизился к финисту и плавно спланировал. Раскинув крылья крестом, он встал на ноги, после чего склонил голову к лежащему Урвану. Птица широко открыла клюв, и из неё повалил огненный туман. Пламенная дымка проникала внутрь хранителя сквозь ноздри, рот, глаза и уши. И чем больше она просачивалась в плоть юноши, тем больше и больше открывалось пор на коже по всему его телу.
Скверна, скопившаяся в недрах души защитника за время видений, выплёскивалась из всех отверстий в виде зелёного марева. Она клубнями поднималась выше и выше и растворялась в воздухе без следа. Спустя минуту воздействия пламенной дымки плоть хранителя полностью очистилась, а его порки незамедлительно затянулись.
Урван сразу ощутил неожиданный прилив сил. У него словно открылось второе дыхание. Он немедленно вскочил на ноги и в порыве захлестнувших его эмоций бросился на шею феникса и принялся покрывать поцелуями перья сокола, совершенно не опасаясь, что птица отвергнет его или обожжёт. Плача и рыдая, он орошал слезами грудь хищника, глубоко раскаиваясь в своей беспечности.