Сука!

Швыряю на тротуар зажигалку.

Там, блядь, связи! Там возможности! У меня ни хрена пока нет. Я только поднимаюсь.

Это совсем непросто, когда приходится бороться с собственным отцом.

Достаю еще одну сигарету. Зажигалка наебнулась. Кидаю ее подальше, снова топаю в киоск. Руки уже не так дрожат, но женщина в окошке побаивается. В отражении ловлю свой бешеный взгляд. Уголки губ дергаются в злобном оскале.

Покупаю зажигалку, возвращаюсь к своей стене. Курю одну за одной, пока блевать не тянет от никотина. Выворачивает на жухлую траву.

– Добрый вечер, – слышу над головой.

Поднимаю взгляд. Менты. Заебись!

– Можно ваши документы?

Шарю по карманам.

– В тачке, – жмурюсь, стараясь унять головную боль. – Дойдем? Тут рядом.

– Дойдем, – усмехается один из патрульных и кивает на свою.

– И доедем со светомузыкой, – алчно сверкает глазами второй, глядя на мои часы.

– Зря вы так, ребят. Ну окей. Поехали, прокатимся.

Давно я в участке не был. Только это сейчас лучше, чем домой, потому не сопротивляюсь. Можно было бы решить все на месте. Дать им денег и сидеть тут дальше. Только я понимаю еще кое-что. Дома будет разнос. Отец добавит, и я точно сорвусь. Тогда они с чистой совестью скажут, что были правы. Лучше за решеткой переночую. Папочка все равно узнает и казнит придурков, или меня. Это как повезет.

Один из ментов тянет ко мне руки, чтобы дернуть с земли.

– Руки! – рявкаю на него. – Сам дойду.

Сажают в тачку, хлопают дверью. Оба садятся вперед и щелкают дверными замками. Тихо сижу, смотрю в окно. На него падают редкие капли начинающегося дождя. В голове шумит, все тело сводит, и хочется выть от злости и накатывающего волнами отчаяния. Тихо стучу лбом по стеклу. Патрульные косятся на меня. Срать. Больно мне. Устал.

Ехать оказалось недалеко. Я здесь был уже. И у дежурного морда знакомая. Бледнеет. А я испытываю свой извращенный кайф от его реакции. Опять меня откатывает назад, в мое недавнее веселое прошлое. Собираюсь, прохожу, падаю на стул перед его простеньким деревянным столом.

– Отцу будем звонить? – смотрит на меня мужчина.