Кайт-ши был прав: всё это стало её. И сказочный особняк с эркером, и сад с колодцем у орешника, и даже весь огромный лес, порожденный магией Неметона…
И сам Неметон, простирающий свои корни на много, много миль вокруг. А еще поганый браконьер, который устал сквернословить и теперь злобно выл от бессилия.
Мэйр неохотно открыла глаза и глянула себе под ноги. Широченная физиономия Симуса, обрамленная белесой клочковатой бородой, покраснела как бурак — то ли от злости, то ли оттого, что один из живых корней оплел его бычью шею и теперь душил — легонько, время от времени давая продышаться.
Неметон любит поиграть с едой. И совсем не любит браконьеров.
— За что?.. — с усилием прохрипел Симус, трепыхаясь в объятьях Неметона, как муха в паутине. — За что ты меня так?..
Мэйр лишь руками развела и виновато улыбнулась.
— Не я. Неметон. Ты, помнится, заржал мне в лицо да велел не рассказывать сказочки? Вот тебе моя сказочка, Симус, безмозглый ты ублюдок.
— Я… я всего-то…
— Всего-то решил пристрелить реликтового меднорогого оленя, — носком растоптанной домашней туфельки она брезгливо пихнула тяжелый двухзарядный арбалет, что валялся тут же, потерянный в неравном бою с оголодавшим тысячелетним деревцем. — За рога и шкуру на черном рынке можно получить в десятки раз больше, чем за все твои зловонные потроха, верно я говорю? — не дождавшись ответа, Мэйр неспешно продолжила: — Я тоже ценю оленя в десятки раз дороже, чем тебя. Ты мне вообще-то никогда не нравился, да и с чего бы? Ты разбил мне нос игрушечной лошадкой, а такое, знаешь ли, не забывается!
Им тогда было лет по пять, кажется. Они ходили в один детский сад — и терпеть друг друга не могли. А потом пошли в школу — и всё ещё были друг от друга не в восторге. А потом за Мэйраэн пришли маги и забрали её в столицу, в Академию — что, естественно, не прибавило Симусу добрых чувств. Он вообще был злобным мальчишкой, который предсказуемо вырос в мерзкого, грубого, горластого мужика, разоряющего леса и поколачивающего свою вечно пузатую жену…
…но как же Дакей одна, с двумя годовалыми девочками и еще одним орущим свертком на подходе?
«Вечно ты со своим слюнтяйством… Лучше пусть одна, чем с этой мразью», — решительно возразила Мэйр сама себе, стараясь заглушить робкий голос вины.
Хотя в чём тут её вина? Она предупреждала — нечего соваться к Неметону с нечистыми помыслами.
Симус не поверил — Симус сунулся — Симус мертв.
«После его смерти государство позаботится о Дакей и детях… я сама прослежу, чтобы они были в порядке. А по этому уроду точно никто скучать не будет».
— П-по… пожалуйста…
Похоже, из браконьера вышла вся лихость и наглость — и почти вышел дух. Раньше он, помнится, никого и никогда не просил. Мэйр презрительно фыркнула, пожала плечами — «Надо было меня слушать!» — и, в последний раз любовно огладив кору дуба, зашагала вглубь леса. Чутье безошибочно вело её к дому с графитовой черепицей, а внутри пульсировала энергия Неметона — благодарность и негласная плата за полученную жертву.
Могла ли Мэйр спасти Симуса? Да, могла. Но если Неметон не кормить мерзавцами — он начнет жрать кого попало. Что тут поделаешь? Невозможно уничтожить тысячелетнее дерево, под завязку набитое магией, корнями разросшееся на сотни миль вокруг. Да и зачем уничтожать? Пользы от него куда больше, чем вреда: в зачарованном лесу не случается пожаров, деревья не вымерзают, всегда в изобилии водится дичь и рыба… иными словами, лес полон жизни. И питается всякими уродцами с полного попустительства архимагов Круга: те весьма заинтересованы как в налаженном лесном хозяйстве, так и в эндемиках, что произрастают в Западном пределе — жутковатый плотоядный лесок считается самым обильным источником многих редких растений, птиц и зверей.
В общем, хрен на этого ублюдка Хэнлона. Пусть кормит цветочки, а его убитой горем (вовсе нет) семье тем временем назначат щедрое содержание. Уж Мэйр проследит, чтобы назначили.
***