Мистер Вандеруолл подошел к постели дочери, а остальные стояли в дверях, не мешая им общаться. Мак открыла припухшие глаза, и ее захлестнула радость при виде отца. Она кивнула головой, молчаливо здороваясь с тремя другими гостями.
— С тобой все будет хорошо, милая, — приободрил ее отец. — Дело идет на поправку. Очень скоро ты вернешься к нормальной жизни.
Энди захотелось рассмешить ее.
— О, мисс, с такими глазами вы просто неотразимы, — скопировал он Джеймса Бонда.
Лесли Вандеруолл озадаченно посмотрел на него, а Макейди, невзирая на закованную в железный корсет челюсть, рассмеялась. Это был здоровый смех. Верный признак выздоровления.
Глава 69
За окном иллюминатора раскинулся бесконечный арктический пейзаж, сотканный из белоснежных облаков, которые бережно поддерживали самолет, уверенно паривший над Тихим океаном. Макейди спокойно переносила перелеты, чего нельзя было сказать о ее спутнике, душевное состояние которого выдавали побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотник кресла.
— Ты в порядке, папа? — пробормотала она, с трудом ворочая непослушной челюстью.
Он повернулся к ней, бледный и напряженный.
— Ты проснулась?
— Да. Ни за что не пропущу такой божественный вид.
— Я знал, что тебе захочется сидеть у окошка, — сказал он, стараясь не выдавать волнения.
— А я знала, что тебе не захочется. Мне до сих пор не верится, что ты облетел полпланеты, чтобы добраться ко мне.
Он устало посмотрел на нее.
— Мне больше нравилось, когда ты не могла говорить.
Макейди до сих пор было трудно говорить, но за неделю ее состояние значительно улучшилось. Она могла вернуться домой на время, но дело еще не закончилось. Предстояли предварительные слушания, а потом — долгий судебный процесс. Были собраны неоспоримые доказательства того, что Эд Браун убийца, но, поскольку жертв было слишком много, полиции требовалось несколько месяцев, чтобы систематизировать необходимые материалы для передачи дела в суд.
Макейди узнала, что человек, который похитил ее и пытался убить, собирался требовать смягчения приговора в связи с душевной болезнью. Уже нашелся один судебный психоаналитик, который полагал, что психосексуальное расстройство у Эда Брауна каким-то образом спровоцировало его тягу к убийствам женщин в туфлях на шпильках. Для Эда каждая женщина в таких туфлях была шлюхой, а всех шлюх, по его убеждению, необходимо было убить, чтобы излечить от порока.
В свете его нездоровых отношений с матерью такая линия защиты имела шанс на успех. Основанием для признания невменяемости считалась мания. Однако садизм Эда, его расчетливые методы поведения и сексуальное насилие над жертвами никак не вписывались в эту схему. Скорее его преступления можно было трактовать как намеренные убийства с целью сексуального удовлетворения, а не как поиски иллюзорного средства «излечения» от пороков. Он не подходил на роль типичного психопата, но, с другой стороны, разве его деяния не были полным безумием? На все эти вопросы предстояло ответить судьям.
Выброси его из головы, Макейди, хватит думать о нем.
Полет домой был комфортабельным, сиденье было удобным, можно было вытянуть ноги, и у нее было что почитать. На коленях лежали газеты «Сидней морнинг геральд» и «Телеграф». Каждый день газеты публиковали статьи о деле «шпилек», но с первых полос они уже сошли.