26 марта 1959 года Фёдор Абрамов делает весьма серьёзный шаг – обращается в Ленинградское писательское отделение с заявлением о принятии в члены Союза писателей (СП) РСФСР[6].
24 марта 1960 года правление Ленинградского отделения Союза писателей, утвердив ранее принятое решение секретариата от 11 февраля 1960 года, единогласным голосованием примет Фёдора Абрамова в писательский союз.
Той же весной Фёдор Абрамов навсегда простится с Ленинградским университетом, положив конец преподавательской работе, к которой больше никогда не вернётся.
Конечно, полное погружение Абрамова в писательство уже нельзя было назвать авантюрным промыслом. «Братья и сёстры» сделали своё дело, раз и навсегда определив направление его дальнейшего жизненного пути! Он уже имел писательское имя, освещённое путеводной звездой «Братьев и сестёр». Его слышали. О нём говорили. Ему писали восторженные читатели. И это согревало мысли о новых планах, давало пищу для новых свершений, в которые он искренне верил.
Что касаемо публикации литературоведческих материалов, то Фёдор Абрамов стал от этого отходить. Нельзя сказать, что ему эта работа стала неинтересна, просто он увидел себя в иной ипостаси. Литературоведение, которому Абрамов отдал без малого 15 лет, конечно, не могло не наложить отпечаток на всю его последующую творческую деятельность, но оно стало пройденным этапом. Даже заявленное Учпедгизом второе издание книги «Жизнь и творчество М. А. Шолохова: Семинарий» его уже мало интересовало.
В письме от 20 января 1961 года начальник литературного отдела Учпедгиза Бессонов в весьма требовательном тоне сообщал Абрамову:
«Согласно договору 12/IX – 57 № 538 Ленотделение Учпедгиза приступило к переизданию книги “М. А. Шолохов: Семинарий”. Основной автор книги Гура В. В. свою часть работы для переиздания выполнил. Вы же от подготовки рукописи к переизданию уклоняетесь.
Учитывая, что из общего объёма книги 21,53 а. л. Ваша часть работы составляет 4,13 а. л., мы вынуждены подготовку Ваших разделов книги к переизданию (дополнение материалами после 1957 г.) передать другому лицу».
Абрамов на это письмо не ответил. Право быть самим собой было для него всегда выше всех обременений, от которых веяло казённой грубостью и назиданием.
В 1960 году Фёдор Абрамов окончательно укрепился в мысли о написании романа о Гражданской войне на Пинеге.
В письме Алексею Москвину от 22 марта 1960 года из Ленинграда он волнующе сообщал:
«Есть и ещё один замысел (и над ним я уже года два размышляю) – гражданская война на Пинеге. Материал интересный. Недавно я, напр., напал буквально на золотую жилу. Познакомился с одной политической ссыльной, скоротавшей свою молодость в Карпогорах, и одним из главных приказчиков богачей Володиных.
Но всё это замыслы. А сейчас – работа в университете.
Надоела она мне до чёртиков…»
Отныне с каждым последующим годом тема Гражданской войны будет ещё настойчивее въедаться в абрамовские помыслы и намерение написать книгу, которая спустя время будет наречена «Чистой книгой», теперь будет не просто мечтанием, а ясно поставленной целью, к которой он будет идти все последующие два десятилетия своей жизни, и лишь смерть оборвёт его чаяния на воплощение в реальность столь грандиозного замысла.
Летом 1960 года состоялось знаменитое абрамовское путешествие на плоту по Пинеге. За основу был взят маршрут отряда красных партизан в 1918 году, которым те шли на Карпогоры и Усть-Пинегу.
Для Фёдора Абрамова, искавшего образы для нового задуманного им произведения, было важным не только побеседовать с людьми – живыми свидетелями той эпохи, но и воссоздать для себя самого картину того революционного лихолетья. А это было возможно только благодаря личному посещению деревень и сёл, жители которых видели тогда красноармейские отряды. Надо было постараться погрузить себя в ту обстановку, что сопровождала бойцов на всём их пути. Прежде всего, рядом была река, её берега, что ещё крепко держали память той поры, так как природа есть самый цепкий свидетель и хранитель времени. И в этом пинежском путешествии Абрамов не превратится в простого созерцателя, а станет глубоким исследователем, до тонкостей интересовавшимся всем, что будет укладываться в рамки его интересов, и об этом нам расскажут его записные книжки, ставшие копилкой бесценной информации. Изо дня в день их страницы «впитывали» новую информацию, становясь важным подспорьем в сохранении необходимых сведений. Частушки и песни военной поры, быт пинежан, образы и биографии людей, чью судьбу затронула братоубийственная война, описание каких-то событий, мелькнувших в том времени, но всё же успевших «зацепиться» за память очевидцев, – всё это интересовало Абрамова.
Он записывал даже самые невзрачные моменты, которые, казалось бы, должны были навсегда раствориться в потоке времени. Но именно из таких крупиц и складывалось абрамовское восприятие действительности. То, что кому-то могло показаться незначительным, для Фёдора Александровича было важным и существенным. Он словно заново увидел родное Пинежье, ещё глубже проникся историей, культурой этого сурового, но такого прекрасного края. Родившийся на севере, он ещё глубже полюбил своих земляков. Вернувшись в Ленинград, который, кстати, в своих письмах частенько именовал Питером, он ещё долго оставался под впечатлением своего путешествия. Спустя несколько месяцев, в марте 1961 года, в письме своему земляку Александру Максимовичу Минину он уверенно сообщал:
«…Да, я намерен писать книгу о событиях на Пинеге в годы гражданской войны. В этом году я с двумя бывшими партизанами объехал всю Пинегу, встречался почти со всеми участниками Пинежской эпопеи. Словом, материал у меня собран большой. Дело теперь за написанием. Однако раньше, чем через 2 года, я едва ли возьмусь за эту работу».
Вследствие разных причин, может быть, отчасти для себя непростительных, Фёдор Абрамов от года к году будет отодвигать, откладывать основную работу над книгой о Гражданской войне на Пинеге и примется за неё лишь в последние месяцы своей жизни, в 1983 году, начерно осилив лишь 18 глав.