– Отлично. Тогда потрудитесь изучить файлы, которые сейчас получите, и объяснить мне, почему эти файлы совершенно идентичны.
– Как идентичны?
– До свидания.
В трубке послышались гудки.
На другом конце провода стоял человек в маске и в черном плаще. Он стоял в длинном зале с колоннами, повернувшись к ним спиной. Этот человек смотрел в огромное панорамное окно, на вечные звезды, сверкающие в неизведанных глубинах космоса.
Рядом на диване в неестественной позе лежала обнаженная женщина. Ее плащ свисал со стула неподалеку. Под диваном образовалась лужица крови. В метрах трех от нее, на боку валялась большая чаша, украшенная драгоценными камнями.
Никто не бежал, не суетился. Никто не спешил. В зале сохранялась мертвая тишина.
– Кругом одни идиоты, в особенности эти близнецы. Проработав со мной полжизни, этот чудак до сих пор не может обнаружить князя Мышкина. Скоро он сообщит мне, что меня не существует, а все это время он разговаривал с автоответчиком. Эти люди сведут меня с ума. Чего не попросишь, нигде ничего нет. Не обнаружено. Не найдено. А главное и не было никогда. Одного не понимаю. Как может программа покончить с собой…. Ведь она же не человек…
Пилсудский судорожно придвинулся к компьютеру, закурил, защелкал мышью. Там действительно были два совершенно идентичных файла.
Что это значит? Что в этом такого? Нужно было вернуть назад этого бездаря Шурика. Вообще, его следует уволить, но не сейчас. Это же надо так подставиться! Идиот.
Пилсудский начал тыкать мобильник. Абонент находится вне зоны доступа. Значит еще в здании.
Судорожно прокрутил вордовский файл. В глаза бросилось:
"– Прошу прощения. А вы кто?
– Я Александр, ваш помощник. Можно просто Шурик. Занимаю должность Технического директора в вашей компании. Вы меня не помните?".
Но этого не может быть. Он схватил кружку, еще раз прочитал надпись на дне.
"Мы ушли в лучший мир….".
Дико загремел телефон. От неожиданности Пилсудский выронил кружку, и она разлетелась на тысячи осколков.
– Твою же… Да, слушаю.
– Доктор Пилсудский? Это к вам звонят из больницы, по делу Грибоедова. Я главврач, у нас ЧП.
– Что теперь?