Я останавливаюсь на краю тротуара, пропуская машину, и эта псина добивается-таки своего. Воротник этот для такой холеры сущая чепуха.
— А-а-а! — ору я от боли и пытаюсь выдрать ногу из пасти. — Сука-а-а!
Вырываюсь и бросаюсь на дорогу, и тут же раздаётся бешеный скрип тормозов, но я как супермен не останавливаюсь и не вижу преград. Раздаётся удар, звон, лязг железа и визг собаки. Сердце обрывается. Боль огнём разливается по груди. Как же больно! И в ноге, и в груди — везде боль. И звон в ушах. Что это за звон? Будто сумасшедший велосипедист дорвался до звоночка…
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь!
Ноги не слушаются. Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Стоять… не падать…
Плим…
Твою же мать! «Агата Кристи» вспомнилась не вовремя… Ванечке конец. Собаке конец. «Агате Кристи» тоже конец. Всем конец… Я поворачиваю голову и вижу источник сумасшедшего звона. На меня несётся красный лупоглазый трамвай.
Дзинь-дзинь…
2. Нет я не верю, что это все нельзя вернуть
— Ром, Ромыч! Вставай, мать твою!
— А он дышит хоть?
— Может, скорую?