Я вспомнил труп мага, разросшийся из разбитого саркофага и эвоков, которые никак не хотели помирать. Порочное бессмертие. Слышал я уже что-то про него. Но сейчас нет сил на разговоры. Снять бы доспехи, но слуг-носильщиков у нас почти не осталось. Один раненый только. А тащить латы самому в руках даже сложнее чем на спине.
— Уважаемый… — обратился я к жрецу. — Насколько для вас опасны перевёртыши?
— Мы умеем побеждать эти порождения пороков ушедших. — заверил мутант. — Моё тело уже готово выработать и выплеснуть жидкий красный состав.
Ого. Вот это мощно. Теперь неудивительно, почему жрецы Корнерога без опаски путешествуют в одиночестве. Репеллент от животных есть, яд для перевёртышей тоже. Думаю, и какая-то химия против обычных людей припасена. Интересно, нападала ли на них банда Скейла?
Мы позавтракали остатками солёного сыра, запив всё водой из ручья. Жрец обеззаразил её каким-то своим препаратом, а ещё навел для нас сладковатый общеукрепляющий состав. Вот такое обслуживание мне нравится. Даже за сорок серебра уже не так жаба душит. После более чем суток кошмарного противостояния с перевертышами, я наконец-то ощущал себя в безопасности. Весь отряд мог выдохнуть. Теперь оставалось добраться до форта и поведать о наших злоключениях. Уверен, за потери мне жёстко предъявлять не будут. Столкновение с пятью перевертышами как-никак. Чудо, что мы вообще выбрались.
Начался наш медленный путь назад. Усталость давала о себе знать. Очень надеюсь, что хотя бы недельку получится отлежаться в форте. Надоел лес, надоело огребать. Хочется спать в кровати и жрать нормальную еду за столом. А пока я развлекался разговорами с жрецом.
— Корнерог — бог любви к жизни. К изменчивой, непостоянной, хрупкой, но оттого такой ценной жизни. Вечность противна природе. Жажда бессмертия — порок, сгубивший ушедших. Они хотели власти над природой, но лишь погубили её.
Такие вот речи толкал странствующий мутант-химик.
— Но что конкретно их убило? — спросил я. — Этих ушедших древних магов. Они разве не были всемогущи?
— Всякому могуществу есть предел. Смерть — величайший из пределов.
Вместо конкретики я получал вот такие вот ответы. Уж не знаю реально ли жрецы мыслили исключительно в подобных религиозных категориях или просто не хотели раскрывать правду непосвященным. Он видит во мне лишь райдхор, огребшего от перевертышей, а не пришельца из развитого мира.
— Вы можете учуять преследуют нас перевертыши или нет? — спросил я у жреца.
— Уже нет. — ответил он. — Преследовали несколько часов, но ушли глубже в лес.
Отлично. Все же даже «упорство в любви» суккубш имеет пределы. Лезть на пропитанного ядом жреца-мутанта они не хотят.
В целом путешествие назад вышло довольно спокойным. Жрец иногда поторапливал нас, но отдыхать не мешал и свои отвары исправно давал. Иногда он уходил в лес на «сбор ингредиентов». Возвращался, правда, с пустыми руками. Полагаю, ингредиенты он собирал внутри своего тела. Закидывал во встроенную химическую лабу недостающие элементы, чтобы из них синтезировать зелья. Вечером, краем глаза я видел как из рукава длинного балахона выползает черное щупальце. Своей поверхностью эта штука напоминала речную пиявку из моего родного мира. Влажное и сокращалось. Из кончика этого щупальца жрец нацедил немного зелья в склянку, а затем разбавил водой из фляги. Вот такими зельями он нас поил. Впрочем, брезгливость моя давно занизила свои стандарты. Главное, что зелья ктулхыча работали и прибавляли сил.
Расстались мы где-то в двух днях пути через лес от форта. Скинулись жрецу на оплату. Он принял ее благосклонно. Даже снабдил нас в дорогу лекарствами и парой склянок яда против перевертышей. Теперь я очень ценил эту красную мазь. Больше ни в один поход без нее не пойду.
Когда жрец скрылся из виду, ко мне подошел Сыр.
— Командир, это был просто… — а дальше шло много самых грязных ругательств.
Да. Это был именно он. Полный Пэ. Я глянул на Искру. Впервые видел её такой уставшей и разбитой. Она тяжело дышала, приоткрыв пересохшие губы. Ее обычно яркие и живые желто-оранжевые глаза словно потухли.
— Мы почти добрались. — подбодрил я девушку.