– А ты…Вы кто ему? – с вызовом спросила блондинка.

– Я – жена, – гордо и уверенно ответила Таня, стараясь скрыть наплывающее волнение.

– Же-на-а? – девицы опять переглянулись. – Не понимаю! Вот из-за такой жены, – блондинка сделала ударение на слово «такой», – Сладчайший отказывается от таких как мы! – снова выделив голосом «таких», взглянула на подругу, как будто разговаривала только с ней.

– Каких это «таких»? – положив тряпку на пол, чтобы выиграть несколько секунд и справиться с волнением и страхом, тихо спросила Таня. – Если отказывается, значит, я – лучше. А кто вы – ему? Случайные попутчицы? Ресторанные гуляки? Путаны? Что вы сделали для него лично? Вы о нём заботились? Ночами не спали, ждали? Рубашки стирали? Утешали словом? Навещали в больнице с бульончиком и паровыми котлетками? А, может быть, вы ему детей родили? Вон, загляните в комнату – двое умненьких, красивых сопят в четыре дырочки! Это его дети! Наши! На халат мой смотрите? Оцениваете? А вы с тряпкой – в этих выпендрёжных платьях по полам ползаете? Или вы вообще не знаете, как это делается? Посмотрела бы я на вас без штукатурки, да после того, как повкалываете с моё!.. А вы его любили так, как я? Что молчите?!

Танина отповедь немного сбила спесь с девиц. Потоптавшись, буркнув «до свидания», они поспешили вниз по лестнице.

Таня закрыла дверь и, обессилевшая, опустилась на влажный пол. Голова кружилась, слёзы текли по щекам, сердце стучало бешеным молотом. Успокоившись немного, она встала, убрала ведро и тряпку, проверила, как спят дети – не раскрылись ли? – поцеловала их тёплые носики, улыбнулась и направилась в душ.

Митя вернулся домой около половины третьего. Как обычно – уставший, но весёлый и довольный заработком. Вкусная еда и приветливая, улыбающаяся жена всегда располагали его к разговорам, к подробным рассказам о работе, какие песни заказывали, какие сценки наблюдал в зале – а в зале чего только не насмотрелся за эти годы, вплоть до стрельбы! В этот раз он рассказывал о попутчиках, говорил о планах на лето, что хорошо бы малышей отправить к деду с бабкой на Украину. Воздухом чистым подышат, да и старикам радость. Таня смотрела на мужа, не слыша того, что он говорил, пытаясь понять – где он настоящий: с ней или за пределами дома. Она думала о том, что же будет с ней и с детьми, если он вдруг возьмёт и уйдёт к одной из таких «моделей». Она улыбалась, глядя на Митю, и мысленно благодарила Бога за то счастье, что у неё есть. А у других такого счастья ещё нет. А, возможно, и не будет никогда.

В ту ночь они любили друг друга особенно тихо, нежно и бережно…

И уже сквозь сон Митя услышал Танин шёпот: «Сладчайший мой…»