Я почему-то раздражаюсь, выпиваю залпом предложенный мне виски, встаю с кресла и произношу:

- За последние пять минут, профессор Снейп, вы могли убедиться, что как минимум два ваших суждения обо мне неверны. Вы могли бы задуматься над этим в свободное время. А именно над тем, что, возможно, и остальные клише, которыми Вы привыкли меня оценивать, так же окажутся на проверку неподходящими. А теперь позвольте откланяться, мне, наверное, пора. Завтра нужно быть в форме. Вашу рубашку и запонки я верну утром.

Я отхожу от кресла по направлению к двери, когда его достаточно тихий голос произносит фразу, заставляющую меня обернуться.

- Не утруждайте себя, мистер Поттер, - говорит он, глядя на стакан с виски, зажатый в руке. - Приобретая эту рубашку, я, видимо, ошибся в размере. В отсутствие возможности преподнести Вам иной подарок ко дню рождения, я надеюсь, вы сможете принять ее.

А затем так же залпом, как я минуту назад, выпивает свой виски и поднимает взгляд на меня. Я молчу не в силах сказать что-то связное.

- С чего мы начнем завтра занятия, сэр? - я понимаю, что спрашиваю глупость, но сказать что-либо другое, означает показать свою реакцию на его нежданный подарок.

- С оклюменции, мистер Поттер, - произносит он, и мне кажется, что он благодарен за то, что я сменил тему.

- Тогда доброй ночи, сэр.

- Доброй ночи, мистер Поттер.

Я захожу в свою комнату и, готовясь ко сну, не могу не думать о том, как ткань черной рубашки ласкала мою кожу. Выпитый мной алкоголь явно не способствует осмысленной деятельности, потому что если бы я мог трезво мыслить, я бы вряд ли мог возбудиться от этих мыслей.

Глава 7. Осведомленность предпочтительнее

Я просыпаюсь среди ночи от собственного стона. Я, наверное, перебрал вечером. И если вино мой организм был способен переработать без последствий, то выпитый в комнате Снейпа виски впрок явно не пошел.

Первое мгновение я не могу вспомнить, что мне снилось, а потом на меня накатывает жаркая волна, заставляющая простонать повторно от ощущения тягучего напряжения в паху. Я уже ощущал нечто подобное, вспоминается мне, причем совсем недавно. Мне снились прикосновения, нежные и уверенные. Я запрещаю своему мозгу оформить спасительную мысль о том, что я обдумаю это завтра. За последние двое суток я слишком часто повторял себе эту фразу. Похоже, мое подсознание желает что-то мне сообщить. Что-то такое, что я знать не хочу или не готов.

Но мысли какие-то спутанные. Я опускаю руку к паху, просовывая ее под пижамные штаны и белье, и начинаю поглаживать себя, поддаваясь жажде больших ощущений. О, да… это хорошо… то, что нужно сейчас. Я, кажется, вновь ощущаю эти уверенные прикосновения к своему телу, они скользят по моей спине от лопаток к пояснице. А затем в голове проскакивает картина: соленая капелька, медленно скользящая по гладкой светлой коже на груди, я знаю, чья эта кожа, и, кажется, начинаю догадываться, чьи это руки. Я будто снова ощущаю, как шелк черной рубашки ласкает мою собственную грудь, именно с этой мыслью я уснул, кажется. А точнее с мыслью о том, чей это подарок, но сказать имя даже про себя, означает признать невозможное.

Я продолжаю ласкать себя, неумолимо приближаясь к разрядке. Память услужливо подкидывает мне обрывки разговоров и мои собственные мысли. О том, что за чувства могут быть между двумя мужчинами, о том, каковы возможные причины поведения крестного. А еще о том, каким прерывистым было Его дыхание, и о причинах того, почему Он вдруг решил совершить заплыв, после того, как держал мое тело у себя на руках… Эта последняя мысль яркая, объемная и острая. Но и она меркнет в ослепляющей вспышке оргазма.

Я дышу поверхностно и часто, пытаясь осознать, что же все-таки сейчас произошло. Так вот, мой парадоксальный организм, что было тебе нужно все это время. Мне вдруг становится даже смешно. Получается, что я вполне закономерно не мог представить себя ни с одной из девушек. По той простой причине, что представлять нужно было НЕ девушек. Это уж точно не то, что мне хотелось бы знать о себе. Почему сейчас? Почему Он? Ответов нет. Да, и возможно ли их найти в принципе. Я, кажется, рассуждал недавно о том, что эмоции способны притупиться, если за ними не скрывается нечто большее. «Поздравляю, Поттер, ты нашел то, что скрывалось за твоей неприязнью к этому невозможному человеку. Ты доволен?» - вопрошает сознание. Доволен ли я? А вот не знаю!

Все мышцы расслаблены. Я лежу на постели, уставившись в потолок, пытаясь уложить в голове все то, что сейчас понял. Получается плохо. Нужно сделать над собой усилие и дотянуться до палочки, иначе я рискую не отлипнуть от одежды утром. Я оборачиваюсь к прикроватной тумбочке, нашаривая палочку. Один взмах и с одежды исчезают следы моего безумия.

Я поворачиваюсь на бок и пытаюсь заснуть. Сейчас это просто, после того, как я получил разрядку. Я устраиваюсь поудобнее на подушке, думая о том, что понял почти все про себя, но до причин Его поведения тогда, во время урока плавания, я так и не докопался. Я погружаюсь в сон с мыслью, что мне нужно это выяснить, и у меня есть на это еще целый месяц.

Утро встречает меня шумом дождя и рокотом волн. Я не закрывал окно, и в комнате на удивление прохладно для утра первого августа. Встаю с кровати и подхожу к окну. Небо затянуто свинцово-серыми тучами, по карнизу тихонько барабанят небольшие дождевые капли, а море вздымается огромными, увенчанными белыми шапками, волнами. Ах, вот это как, оказывается, когда штормит.

С облегчением думаю, что это даже к лучшему. Ведь сегодня предполагались занятия, а не фривольное валяние на пляже. Погода будто специально решила, что так я не буду чувствовать, что зря сижу в доме. Великолепно.