Я открыл глаза. Втянул воздух — жадно, взахлёб. Во сне я уже не мог дышать. От боли, от ужаса, от бесконечного крика.

Всё-таки стена огня гораздо гуманнее.

— Лёня, что с тобой? — Вика присела рядом. Она, наверное, уже собиралась уходить на работу. В костюме, и губы подкрашены, и даже на ногах туфли…

— Я кричал? — спросил я, садясь на диване.

— Ещё как кричал. Будто тебя резали на части.

В её глазах был настоящий испуг.

Есть с чего напугаться, пожалуй. Я ещё помнил свой собственный крик.

— Сон, — сказал я. — Мне приснился страшный сон.

— Про мост над пропастью?

— Угу.

Я рассказывал ей два своих первых сна о ледяной и огненной стене. Не то чтобы они меня сразу поразили — у любого, регулярно пользующегося дип-программой, бывают яркие и сюжетные сны. Меня поразило повторение одного и того же сюжета.

Но когда Вика заметила, что регулярные и однотипные кошмары — признак дип-психоза, я перестал делиться с ней снами.

— Уже третий раз. — Вика немного напряжённо засмеялась.

Если бы третий…

— Ты не слишком много времени проводишь в глубине?

— Не больше других, — почти честно говорю я.

— Лёня, «не больше других» — это ответ алкоголика на вопрос, не много ли он пьёт. Как вчера посидел с друзьями?

— Нормально… очень занятно было.

— А вернувшись, полез в виртуальность?

— Да… ненадолго. Обещал кое-что сделать.