– Бери с собой Гомеса, и затихаритесь там. Как только сбросят десант и они втянутся внутрь – поджарьте оставшихся и постарайтесь подпалить птичек!

Махнув манипулятором в направлении разбросанных тел, так и не ставших последователями Малина, Алекс приказал оставшимся:

– Быстро берете эти дрова и наваливаете на стойки медоборудования.

– Зачем? – Нотки омерзения и шока, звучащие в голосе ученого, были буквально материальны.

– А затем, дурья твоя башка, что сейчас тут будет много плазмы, а мешков с мокрым песком или кинетических щитов, которые прикроют твою задницу, тут нет! – Чуть ли не срываясь на рычание, бывший пилот, а теперь самопровозглашенный командир отряда сопротивления одним рывком манипулятора опрокинул хрупкий корпус кибердоктора на залитый кровью и чем-то еще непонятным пол, подготавливая основу для импровизированной баррикады, которая хоть на несколько секунд, но должна была сберечь это дурное мясо, толпящееся за его спиной. Радовали хотя бы курсанты, быстро разобравшие искалеченные, но рабочие винтовки и теперь активно мародерившие трупы сектантов в поиске осколочных и плазменных гранат.

Додумать мысль Алексу не дал вдруг ушедший из-под ног пол. И тиски боли в левой ноге, заставляющие глаза буквально вылезать из орбит. Еще не понимая, что происходит, он попытался встать, вернее, заставить сделать это погрузчик, внутри которого находился. Но тут же снова растянулся на полу. Трудно ходить на двух ногах, если одной из этих конечностей уже нет в наличии. К счастью, его самого не порвало на два разных кусочка, которые здесь и сейчас заштопать никто не смог бы. Взрывом, отделившим одну из опор гуманоидоподобного механизма, всего лишь искривило кабину. Гражданская техника, несмотря на модернизацию, была все же не приспособлена для подобных нагрузок. И потому сейчас бедро, голень и ступня бывшего пилота оказались стиснуты и пережаты, кое-где даже порваны безжалостным и острым металлом. Но в ближайшие секунды и, пожалуй, даже часы ничего серьезного, кроме окруживших неожиданно возникший оплот сопротивления фанатиков, его здоровью не угрожало.

– Подловили, сволочи, – обреченно понял он, отползая подальше от места, где в него попали, и выцеливая вход. – Запустили незаметно летающую камеру, а потом уже по ней навели управляемую ракету. Интересно, много у них еще таких игрушек?

Второй ворвавшийся в проем снаряд, двигающийся со скоростью, спасающей его от средств ПВО, а не то что от медлительных людей, и теоретически способный сбить ракету, несмотря на возведенную баррикаду из тел, превратил медицинский комплекс вместе с укрывающимися за ним курсантами в пылающий крематорий. Одного из гражданских, как раз сейчас пытавшегося затащить к свежим покойникам упирающегося ученого, вместе с младшим научным сотрудником довольно далеко отбросило взрывной волной и прокатило по земле. Однако они, по крайней мере, не превратились в пепел и, пожалуй, даже выжили. Ну, во всяком случае, имели на это неплохие шансы.

– Ну, все, – вздохнул Алекс, понимая, что не успеет доползти до входа и его добьют следующим выстрелом. – Кажется, отбегался.

Как бы в ответ на его слова снаружи зазвучал град разрывов, из-за своей частоты сливающихся в злобный, неприятный для уха гул.

– Тяжелый плазмомет, – определил бывший военный, с облегчением понимая, что смерть откладывается. – Вероятно, кто-то очень удачно воспользовался той шумихой, которую мы подняли.

В проем, буквально впритирку друг к другу, ворвались две десантные капсулы, похожие на горбатых черепах. Одна из них дымилась и, судя по капающим с нее вниз потокам брони, лишилась силового щита. Вторая же оказалась исправной. Во всяком случае, пляшущие вокруг корпуса синие разряды слабо различимых молний свидетельствовали о работе штатного энергетического щита.

Далее предаваться осмыслению происходящего просто не было ни времени, ни желания. Вскинув орудие, Алекс выпустил длинную очередь по капсулам, уже открывающим десантные пандусы. Модель их была ему знакома, пусть сам он такую и не пилотировал. «Фейки» – именно так называли в войсках эти видевшие не один десяток планетарных десантов агрегаты. Их толстенная для машин подобного класса броня при попаданиях разлеталась в разные стороны расплавленными брызгами, но довольно надежно хранила свое содержимое от всего, кроме ракет с кумулятивным эффектом. Маневренность их находилась на том уровне, который и ожидался от самоходных лифтов класса «орбита-поверхность», и более походила на снабженный реактивными двигателями кирпич, зато скорость снижения благодаря встроенным импульсным гравигенераторам была просто запредельной. Однако имелся у них и один крайне нелюбимый десантниками и планетарной пехотой недостаток. И начистить за него лицо конструктору этого уже давно заслуженного ветерана флота выстроилась бы очередь от штаб-квартиры ВКС до сборочных цехов, к слову, находящихся на околоземной орбите. Опускающийся пандус, бывший по совместительству фронтальным кинетическим щитом десантной капсулы, открываясь, подставлял свое нежное содержимое под выстрелы возможного противника. И никакие переносные бронещиты, которые инженеры пытались всучить и так нагруженным поболе всякого мула десантникам, не спасали от переотражений осколков или огненного ада горящей плазмы, врывающейся в столь удобно подставленные проемы.

Наверное, из-за жадности руководства секты, закупившей на черном рынке именно эти десантные капсулы, и не в последнюю очередь из-за неведомого спасителя, подпалившего этим малюткам крылышки и не позволившего сбросить десант за пределами ангара, Алекс и смог сделать, как иногда говорят на флоте, «золотой выстрел». А точнее, выпустить очередь двадцатимиллиметровых осколочно-фугасных снарядов, ворвавшуюся за опустившийся пандус второго челнока и пробороздившую и без того поврежденный корпус первого.

Выплеснувшийся из зева дальней капсулы фонтан, состоящий из фрагментов тел и капелек крови, подобно какому-то фантастическому цветку, существовал лишь мгновение. Однако он надолго запомнился присутствующим, заставив самых нестойких из них еще долго вскакивать от ночных кошмаров. Моментально клюнувший носом челнок уже без признаков разумной жизни в искрошенных осколками внутренностях пробороздил пол ангара, растирая в кровавую слизь разбросанные тела, и безжизненно уткнулся в противоположную от ворот стену.

А первая капсула, явно получившая несовместимые с нахождением в воздухе повреждения, просто и незатейливо плюхнулась на левый бок, искря оголившейся поврежденной энергопроводкой. Секунды шли, но она не подавала больше никаких признаков жизни, кроме затихающего воя генераторной установки.

Конечно, в этот момент необходимо было бы сделать пару контрольных очередей в так удобно запертых в корпусе челнока сектантов, но покрывало беспамятства накрыло Алекса быстрее, чем он успел перевести ствол орудия по направлению к цели и нажать на спусковую гашетку.

Очнулся бывший пилот от жуткой боли в ноге, которую безжалостно выдирали из железных тисков.

– Ты что делаешь, мучитель! – чуть не плача и с трудом удерживая норовящие брызнуть из глаз слезы, взревел он, замахиваясь кулаком, уже высвобожденным из управляющих перчаток, на рефлекторно отшатнувшегося Вячеслава.

– Тебя, дурака, спасаю, – примиряющее заметил тот, выставляя вперед окровавленные руки. – Хорошо хоть на спину ты в этой дуре упал, а не на живот. Вряд ли бы я нашел, чем такую махину перевернуть.