— Ну вот, довели старичка до удара, — философски протянул Ортос. — И ведь даже до пыточной не дошли.

В голосе дознавателя мелькнули нотки сожаления.

— Ну и отлично, прекрасный расклад, я считаю, — высказался Зигвальд.

— А что, спасать не будем? — поинтересовался Арунд, брезгливо глядя на зарвавшегося монарха.

— Да, надо бы, — с сожалением ответил я. — Хотелось бы узнать, каким образом он связан с химерами и зачем ему понадобилась наша смерть.

Вот только Харник не желал спасаться. Сколько Арунд ни прикладывал к нему лекарский амулет, тот всё-таки умер. Похоже, перспективы разгребать все последствия от содеянного ему показались более ужасными, нежели, собственно, смерть.

И на самом деле, он действительно легко отделался. Чтоб его!

Ну а дальше и вовсе всё завертелось.

Мидана начала рожать. Ей было ещё рано, мы даже не успели нормально её прижучить, как и сообщить о смерти супруга. Как раз в тот момент, когда мы вышли из кабинета Арунда и отдали приказ о выносе тела, один из охранников сообщил о начале родов. За ним топталась та самая служанка, которую мы встретили ранее, и доложила, что всё началось, когда королева принялась сильно возмущаться, что её лишили клубники.

Утро задалось!

Арунд поспешил справиться об её здоровье, мы же сосредоточились на связи с нашим кораблём, следовавшим за судном, на котором плыл Харник.

— Говорите, корабль сменил курс? — я разговаривал с капитаном с помощью особого артефакта.

Общение происходило мысленно, но при этом мы не читали друг друга, как открытую книгу, нужно было чётко формулировать и проговаривать про себя слова и предложения.

— Да, в какой-то момент он развернулся и направился обратно в Судру. Нас обогнул по дуге.

— Пока ничего не предпринимайте, просто следуйте за ним на безопасном расстоянии. Где вы сейчас?

— В одном дне пути от Коринии, если брать их скорость. На нашем корабле при полных мощностях быстрее.

— Отлично, можно будет попробовать кое-что, но сначала я посоветуюсь с главным магом Коринии. До связи.

— До связи.

— Ты хочешь заполучить сюда Анелию и Нарисса? — Зигвальд ходил из угла в угол, подкидывая в руке нож.

Ему это всегда помогало при размышлениях. Лезвие мелькало, солнечные лучи играли на остром лезвии, пуская солнечных зайчиков на стены. Была бы здесь мишень, или что-то, во что можно метать ножи, он бы поупражнялся в меткости. Только уважение к Арунду останавливало его сейчас.