— Что с лицами? Сегодня же такой важный день, — сказал магик, глядя на нас.
Мадди непонимающе уставилась на меня.
— Сегодня произойдет официальное открытие турнира на уровне всей Академии, — сказала я человечке.
— Напомни, зачем мы в нем участвуем? Ведь Табаска уже нет и некому нас шантажировать выселением.
— А как же слава, престиж, гордость от победы и бесценный опыт? — разошёлся Кай.
— Нас лишат стипендии, если мы проиграем, — отрезала я.
— Точно — стипендия! — сказала Мадди.
— А если вы выиграете, то вам увеличат квоту стипендий на братство, и тогда мы автоматически тоже станем стипендиатами, — сказала Арэс.
— Это вряд ли, — фыркнула Мадди.
В комнату вошли еще двое: конеголовый — Миртикус и крот по имени Буу.
— Если посчитать полученные баллы для братства за победу в турнире, добавить к ним за успешно сданную сессию и максимальное количество набранных баллов за факультативы, получится примерно девяносто три процента вероятности, что в братстве стипендию могут получать сразу две кварты. То есть вы и мы.
В комнате повисло молчание.
— Буу, — обратилась Мадди к кроту, — сделай за меня маг-статистику. Вот я тогда точно сессию успешно сдам.
Даже мне стало смешно.
Миртикус взял с криво прибитой полки чашки и поставил на стол. Комната наполнилась ароматом дешёвого чая «За Динами!» в одноразовых пакетиках, которые мне передала приемная мать. Кипятка на всех не хватило.
Я облокотилась о верной косяк с чашкой горячей жидкости. Мадди сидела за столом у стенки рядом с Каем. Он галантно подвинул человечку к краю, выкроив немного места для Арэс.
— Я сегодня съезжу домой, привезу не остывающий самовар, — сказала Арес, бросая игривые взгляды магика.
— Было бы здорово, — сказал он.
Мадди бросила небрежный взгляд на сидящую рядом парочку. Задумавшись, она сделала глоток чая и отстраненно уставилась в одну точку, игнорируя общую беседу. Свободная рука легла на плечо Кая и начала его легонько поглаживать. При этом Мадди так же отстраненно продолжила пить чай.
Мне показалось, что волосы на голове Кая встали дыбом, когда он понял, кто гладит его плече. С обезумившим взглядом он повернулся к человечке: