– Все хорошо, просто я голодна.

– Ладно! Нужно ведь нам определиться с выбором, иначе мы пройдем весь город и так и останемся голодными. Вот заглянем сюда. – Фабио указал на ближайшую вывеску ресторана: «Монреаль».

Ресторан выделялся огромным потолком, который придерживали несколько мраморных колонн, избавленных от каких-либо красок и обоев. Зал казался просторным и не лишенным изысканности и дельного вкуса. Позолота гармонировала с деревянной мебелью. В глаза бросалась утонченная работа известного столяра, который расписывался торопливым мазком в виде нескольких букв «РПС» – или Романов Петр Сергеевич. Зал находился в движении и одновременно в нем проглядывала преисполненная безмятежности атмосфера, таившаяся за каждым столиком. Официанты и официантки улыбчиво досаждали каждому постояльцу, участие которым они орудовали было великолепно, казалось, даже если швырнуть в них ком грязи или осыпать их самой неслыханной бранью, то всякая попытка задеть их достоинство попросту будет тщетной и неуместной.

Фабио, Сергей и Милена долго разглядывали заведение, выбранное ими наспех не без излишней избирательности. Каждая деталь по отдельности олицетворяла собою тот забытый мир, в котором они некогда жили. Они с наслаждением наблюдали за официантами с серебряными блюдами и подносами на руках, на людей, занятых пищей или приятной беседой, их услаждало подмечать как старый мужчина прихлебывает вино или как влюбленные поглядывают друг на друга и робко улыбаются, потупляя свой взор на тарелку, как маленькие беспризорные дети носятся по залу и нередко натыкаются на служащих, едва поспевавших сохранить и равновесие и долгожданное кем-то блюдо. Зрелище это завораживало и отвлекало, но услужливые официанты сумели вывести их из забытия и посадить за свободный столик.

Посадив прибывших гостей, торопливая официантка принялась раскладывать карточки меню на стол, попеременно рассказывая об изысканных сочетаниях одних блюд с другими, не забывая также упомянуть об определенных кушаньях, которые пользовались большим спросом у постояльцев. Не менее спешно она достала блокнот с карандашом и начала записывать заказ на перечеркнутом листочке. Тщательно и машинально прочтя записанный заказ, убедившись, что все в точности верно официантка подобострастно кивнула и удалилась на кухню.

Не прошло и пяти минут как еда была подана на стол.

– Фабс, а ты задавался вопросом сколько времени мы пробыли там, в том месте, в той дыре, на которую и сесть по нужде не захочется, если вы понимаете, о чем я, хотя здесь за столом… Да извиняюсь, тьфу на меня, так вот, Фабс, ты предполагаешь?

– Не важно сколько, главное, что мы выбрались оттуда. Теперь у нас другие проблемы, не думай, что все позади. Сегодня у на есть та свобода, которой не было вчера, но это не значит, что она будет и завтра. – Ответил Фабио смотря в свою тарелку с супом.

– Тебя не тревожит? Тебе все равно? Да неужто, черт, нет, ты только подумай…

– Не желаю знать, – перебил он, – да всем нам бывает плохо, ты сам в этом убедился, но нужно взять себя в руки, что же так беспокоит тебя? Неужели то, сколько мы там пробыли? Знай лучше уж там, чем в могиле. У нас есть все, чего же тебе не хватает?

– Любви. – Ответила за него Милена, попивая клубничный коктейль.

– Что? Нет… Ну что за бредни, что за… Глупость… – Заерзал Сергей.

Фабио оторвался от супа и взглянул на Милену, которая ухмылялась при виде того, как растерялся Сергей. Затем Фабио перевел взгляд на Сергея и широко улыбнулся.

– Так вот оно значит как! Ты заставил меня поломать голову, но девушки все видят насквозь. – Заметил Фабио.

Сергей покраснел и надулся словно его застали врасплох.

– Да не в любви дело! Вы поймите, я как пробка от шампанского, меня выкидывают, а иногда кромсают на кусочки, и я теряю близких, теряю Наставника и все, я один, сам по себе, ну распустим мы этот Совет, а дальше что? Куда мне потом девать самого себя? пуститься в странствия, искать себя? Некуда мне идти, да и навязываться ни к кому нет нужды, понимаете? А если даже не будем трогать этот Совет, оставим все как есть то деваться мне все равно некуда, нет у меня ни пристанища, ни любящей семьи, никого! Что за мир такой, где ты всюду чужой? Невольно смотришься в зеркало думаешь, тьфу, черт его, ну и рожа! Ну как мне объяснить, как мне выразиться, ни туда ни сюда, а куда мне себя выкинуть тогда? Волк, отбившийся от стаи, умирает в одиночестве или ищет стаю что примет, а если нет и в помине другой стаи?

– Я и сам задавался этим вопросом, я и сам страдал от этого, находя покой лишь в своем ремесле, где не оставалось места для лишних мыслей, в те минуты перед взором мелькает лишь поставленная задача. Так мы и убегаем от самих себя, от мыслей, от проблем, от всего на свете, трудимся чтобы в один момент залечь не в постель так в могилу, то-то, там хоть твоих мыслишек не будет. Это страшные вопросы и когда начинаешь ими задаваться дела становятся плохи. Мысли не успокоятся пока не найдут своего ответа. Ведь была у тебя и гармония, и цель в жизни, но видно пришло испытание посложнее, мы в одном нерешаемом положении, что мы, например будем делать, когда все закончится? У Милли ведь и образования нет, хотя она все знает, ну может экзамены сдаст и поделом, но неужели она сможет работать, сможет жить так же, как остальные? Да и я тоже не смогу, но придется что-то делать, придется отпустить прошлое и жить нормальной жизнью, хотя я и не имею никакого представления о том, как жить нормально. Но послушай, ты всегда можешь быть с нами, что бы ни случилось для нас ты член семьи, верно Милли?

Милена кивнула.

– Мы одна семья, мы прошли через все это вместе, хочешь любви? Мы подарим тебе ее. – Закончил мысль Фабио.

– Что же за фигня такая творится со мной? – Недоумевал Сергей.