– Да пошёл ты на хрен, придурок, – выплёвываю слова ему в лицо, против воли забрызгав слюной. – Я хочу детей от тебя, которых ты мне обещал. Пытаюсь вытащить твою задницу из грёбаной кучи дерьма, в которой мы оба оказались из-за твоей болезни. Я тебя не обвиняю, с болезнью мы справимся, но вот с твоей тупой ревностью понятия не имею, что делать.

– Ты меня боишься? – спрашивает Олег, целуя мои сомкнутые губы. Я отворачиваю лицо, но он делает это слова.

– Остановись. Меня возбуждает насилие, только когда оно в меру. Сейчас ты ведёшь себя как ублюдок.

– Я знаю. И мне самому от этого противно. Но я хочу добиться правды.

– Какой? Настоящей? Или той, которую ты сам придумал?

Он резко отходит от меня, заложив руки за голову.

– Я не знаю, что думать. Аля, я никогда не ошибаюсь, и сейчас моя интуиция подсказывает, что мне нужно уйти от тебя. Но я не вижу повода. Чувствую, что ты не только моя, но не могу это доказать. А уйти от тебя просто так я не способен.

– Почему?

– Потому что не представляю, как без тебя жить.

Он садится на корточки, обхватывает колени руками. Я придвигаюсь на край дивана, потирая ноющие плечи, которые скоро покроют следы его пальцев в виде синяков. Молчим.

– Олег, кажется, у нас проблема.

Он кивает.

– Ты просил честности от меня. Я требую того же. Ты согласен?

Снова кивает.

– Олег, ты принимаешь нейролептики?

Он молчит, всё сильнее раскачивается вперёд-назад. Смотрит в одну точку. Светлые взъерошенные волосы падают на глаза влажными, слипшимися от пота сосульками.

– Олег?

– Нет, не принимаю.

– Давно?

– С тех пор как вышел из больницы.