Но вместо голоса Этана я услышала только какую-то возню, шум, звяканье. Я различила звон ключей от автомобиля, потом хлопнула дверца.

– Этан? – сказала я в трубку. – Ты меня слышишь? – Я понуро повернулась к Эбби. – Думаю, телефон случайно включился в кармане.

Я продолжала слушать, пока до меня не донесся приглушенный звук женского голоса. Я отсоединилась.

– Что случилось? Что он сказал?

Я вытерла со щеки слезу, ногой отбросила в сторону фотоальбом.

– Полагаю, он с ней.

– Откуда ты знаешь? – спросила Эбби.

Я скрестила руки на груди и удрученно смотрела прямо перед собой.

– Я слышала женский голос.

– Клэр, это мог быть кто угодно. Например, официантка в ресторане.

Я покачала головой.

– Нет, это была она. Я точно знаю.

Эбби протянула ко мне руку.

– Перестань, еще не время оплакивать твой брак. Не торопись писать некролог. Подожди, пока Этан вернется из Портленда. Поговори с ним. А потом примешь решение.

Я дернула плечом.

– А пока у нас есть пицца и вино, – Эбби потянулась за пультом, – и замечательный фильм.

В этот момент я была как никогда благодарна подруге.

Воскресным утром, перед тем как встретиться с Лилиан Шарп в Уиндермире, я заехала навестить дедушку Этана в реабилитационный центр. После неприятного разговора с Глендой в больнице границы были очерчены очень четко. Мне ясно дали понять, чтобы я держалась подальше от Уоррена. Но он сам позвонил мне и сказал, что скучает. Ради него я решила нарушить правила.

– Как поживаешь? – сразу спросил он, стоило мне войти, и жестом подозвал меня к кровати. Комната походила на больничную палату, с той лишь разницей, что мебели было больше: диван, комод, платяной шкаф и маленький холодильник.

– Бывало и лучше, – ответила я. – Работаю над одним материалом, и мои поиски с каждым днем все больше напоминают охоту за химерами.