— Нет, не в этом дело. Теперь мы точно знаем, где враг, — ответил я, подойдя вплотную. — Не нужно будет его искать, если он переселится в другое тело. Убить мы эту тварь не можем. Ни пули, ни дубины ей никакого вреда не наносят. А значит, единственный шанс — поймать в ловушку. Заковать в одном теле, и пусть бесится.

— Почему думаешь, что она просто не вылетит наружу? — спросил, нахмурившись, начальник станции. — Может, она тела меняет как перчатки?

— Если бы было так, она бы давно выскочила из Сергея. Черт, точно! — я бросился в лазарет, на ходу оглянувшись. — Закуйте ей руки за спиной, так, чтоб не вывернулась! Не бойтесь пережать!

— На, держи наручники, — раздалось за моей спиной. — Мы скоро вернемся.

Десяток метров до лазарета показался мне чуть ли не километром. Я распахнул шторку, ожидая увидеть самое худшее. Но Сергей все еще лежал на застеленной скамейке. Опухлость уже начала спадать, как и днем ранее у Бориса. Но это не предвещало ничего хорошего. Подскочив к телу, я повалил его на бок и вывернул руки. Завертел головой в поисках того, чем можно сковать одержимого.

— Вот, последняя пара, — сказал Михаил, мгновенно поняв мой вопросительный взгляд. — Значит, Серега еще с нами?

— Судя по отеку, ненадолго, — мрачно ответил я. — Да и пальцы, когти уже начали отрастать.

— Ёкарный шаман, — выругался начальник станции, глядя на тело. — Какого черта они атаковали лучших? Почему не могли вселиться в обычных людей. Без подготовки?

— Потому что мы лезли в самую жопу, — ответил я, поправляя Сергею подушку. — А он молодец. Почти на двенадцать часов дольше Бориса продержался. До сих пор человек.

— Только нам от этого ни горячо, ни холодно, — заметил Михаил, садясь на освободившуюся кушетку. — Как этих тварей победить? Мелом и крестным знамением?

— Я почем знаю? — зло бросил я, внимательно осматривая тело шпика. Кожа Сергея посерела, приобрела коричневатый оттенок. Пальцы удлинились, кончики превратились в сплошной роговой нарост с очень острым треугольным концом.

— Ну так ты у нас специалист, — сухо заметил Михаил, и я почувствовал в его голосе угрозу. Оглянулся — и мгновенно напоролся на смотрящий на меня ствол. — Спокойно, без резких движений. Я все гадал, как противник узнает о каждом нашем шаге. Хотя ответ все это время был у меня перед глазами.

— Хочешь сказать, что это я стащил тело Бориса и убил тех людей? — спросил я, глядя на пистолет. — Что за бред? Я не убийца.

— Маньяк сказал бы то же самое. Я видел, как ты прыгнул. Вначале не поверил своим глазам, а потом прошел, посчитал. Двадцать метров за один прыжок. Такого даже олимпийские спортсмены не показывают, — сказал Михаил, не отпуская меня с прицела. — Ты был таким же, пухлым. А потом внезапно вернулся, хотя тебя завалило насмерть. Теперь понятно почему. Ты один из них.

— Я понимаю, что нужно найти врага. Так проще. Но клянусь, это не я. Зачем мне тогда помогать с поиском пропавших? Зачем ходить за припасами?

— Чтобы затеряться в толпе. Трупы мы нашли бы и без твоей помощи, рано или поздно. Как и надпись на потолке. И ты участвовал в их поиске, чтобы отвести подозрение, — говорил Михаил, чеканя каждое слово. — Постоянно находился рядом, вызнавая наши планы, а сейчас получил оружие и боеприпасы. Остался только я и Паша. Если мы погибнем — у тебя будет вся власть в руках. Качки под тебя прогнутся. И тогда ты сможешь скормить всю станцию своим собратьям. А сюда ты бежал, чтобы освободить тварь. Теперь у меня картина сложилась.

— Ага, все отлично, только в цветах малость ошиблись. Белое с черным перепутали, — ответил я, стараясь держаться максимально естественно и не дергаться. — Еще раз, я не убийца. Но если бы мне нужно было вас прикончить — я бы это уже сделал. Чуть более сложным способом, но все же. Для начала я просто мог не крепить страховку. Вас пятерых унесло бы от станции, и никого бы не нашли.

— Тогда ты еще был человеком, — возразил Михаил.

— Хорошо, допустим. Но я сходил за продуктами и не бросил Германа, а полез в бурю и вернулся вместе с ним.

— Он тоже может быть одержим, — чуть нахмурившись, сказал начальник станции. — Ты просто увеличил поголовье собратьев на станции.