Глава 13

Распрощался с женой и Лидой — без слез не обошлось, особенно с любовницей. Та, как забеременела, стала слишком чувствительной, принимала близко к сердцу все происходящее между нами. Так и сейчас, плакала, как будто я ухожу на войну, просила беречь себя и скорей возвращаться — ей к тому времени подойдет срок рожать. У самого едва слезы не пробились, настолько она казалась потерянной и беззащитной, оставил ее с тяжелым сердцем. Выехал с первым обозом, идущим в столицу, хотя была мысль нанять кибитку. Но то самое предчувствие, к которому я всегда прислушивался, подсказывало не спешить — пусть на неделю дольше, но спокойнее, в дороге с одиночным экипажем может все произойти.

Отправился в дорогу налегке, с небольшим припасом и без доспехов, из снаряжения взял только меч и нож. Хотя и слышал от сведущих людей, что после смерти прежнего короля Франциско, происшедшей пару месяцев назад, и восшествия на престол его старшего сына Освальдо, на дорогах стало неспокойно, участились нападения на отдельных путников и даже на караваны. Обоз, груженный заморским товаром, шел неспешно, но и не особо задерживаясь, в городах и поселениях останавливался только на ночлег. Меня в свою кибитку взял один из купцов — довелось иметь с ним дело, когда работал у Анри. Плату за проезд он не взял, только заручился моим словом, что помогу отбить нападение разбойников, если, не дай боже, такое случится.

Купец как чуял — уже через неделю после выхода из Конта на нас напала шайка из беглых каторжников и солдат. Среди них оказались лучники, обстреляли стражу, когда обоз втянулся в лес. Пожалел про себя, что не взял хотя бы щит, когда услышал крики тревоги и приметный звук летящих стрел. Велел Лоренсу — так звали купца, оставаться в кибитке, сам нырком перемахнул через задний борт, перекатом ушел в сторону. Через долю секунды, в то место, куда я выскочил из повозки, впилась стрела. Заметил за мгновение откуда она прилетела, бросился в ту сторону, петляя, как тот заяц. Посчитал, что главную опасность сейчас представляют именно лучники, решил обезвредить хоть одного из них, а дальше будет видно.

За те секунды, пока бежал к раскидистому дубу с затаившимся там стрелком, тот успел еще раз выстрелить меня. Ушел на ходу чуть в сторону, а потом настиг бросившегося от меня прочь врага. С оттягом достал мечом его незащищенную доспехом шею, тот рухнул как подкошенный. Ко мне подскочили с двух сторон грабители в армейской одежде, вооруженные короткими мечами и щитами. Они, по-видимому, должны были прикрыть лучника, но не успели — насколько неожиданным оказался для них мой проход. Резко пошел на сближение с одним из них, оставив второго не у дел, обманным ударом заставил поднять щит, мгновенно перешел в нижнюю стойку и поразил колющим ударом в пах. Со вторым ушло чуть больше времени, но уже через несколько секунд отработанной до автоматизма связкой ранил ему бедро, уже падающего зарубил ударом в голову.

Не сказать, что мои противники оказались неумехами, какие-то навыки мечного боя у них имелись, но гораздо хуже, чем у бойцов нашей роты. Так что справился с ними почти не напрягаясь, обошел на скорости и неожиданными ударами. Огляделся вокруг, выискивая еще лучников. Около обоза уже шла схватка, стража отбивалась от наседающего неприятеля, но я не торопился бежать ей на помощь — у меня своя цель. Краем глаза заметил какое-то движение, а потом инстинктивно махнул мечом — и отбил летящую в меня стрелу! Ничего подобного у меня прежде не было, сам поразился своей реакции. Не теряя время на раздумья о случившемся феномене, побежал ко второму стрелку. Тот лихорадочно возился с новой стрелой, когда я подскочил к нему и наотмашь перерубил почти пополам. После пришлось потрудиться, пока освободил окровавленный меч.

Еще раз осмотрелся вокруг — других лучников не увидел, хотя полагал, что их должно быть больше Но искать времени не оставалось — напавшие на обоз грабители переламывали оборону защитников. Поднял лук, выпавший из рук убитого стрелка, снял с того колчан со стрелами и открыл огонь в спину неприятеля. Мне несколько раз довелось в своей роте стрелять из лука, так что знал как им пользоваться. То, что не мог сравниться в меткости с профессиональными лучниками, сейчас не имело особого значения — попасть с расстояния в полсотни метров моего умения хватило. Выпускал стрелу за стрелой в сгрудивших стеной грабителей. Какие-то достигли цели, вонзаясь в спины, часть застряла в доспехах, но, по крайней мере, троих я выбил из строя напавших. Те заметили неладное, повернулись ко мне, после двое из них бросились в мою сторону.

Попал в одного, тот споткнулся и упал, второй продолжал мчаться ко мне. Уже не успевал зарядить новую стрелу, отбросил лук и взялся за меч. Отбил первый удар напавшего на меня сходу противника, сам контратаковал уколом в грудь. Тот успел уклониться, мой меч проскользнул по кольчуге, не пробив ее. Соперник на этот раз попался умелый, схватка между нами шла почти на равных. Но все же сумел перехитрить его обманным движением и поймать, когда он чуть провалился вперед, встречным ударом в живот пробил его защиту. Но расслабиться мне не дали, еще двое мечников торопились ко мне. Вступать в открытый бой сразу с двумя бойцами посчитал слишком опасным — вполне возможно, что они в мастерстве если и уступают мне, то ненамного.

Применил один из изученных нами приемов как раз на подобный случай — бросился бегом в сторону от них, отрывая одного от другого. Оба противника, как и следовало ожидать, бросились наперехват мне, один чуть впереди. Резко на ходу повернул к нему, имитируя нападение. Ему пришлось неожиданно для напарника остановиться, чтобы отбить мой удар, они столкнулись между собой. За ту долю секунды, пока оба неприятеля, мешая друг другу, пытались восстановить равновесие, подрубил первому опорную ногу. А когда тот невольно присел, из-за его корпуса нанес стремительный укол в грудь второму. Доспех защитил его от проникающего ранения, но не уберег от силы удара. Пока противник стоял без движения, пытаясь вздохнуть проломленной грудью, рубящим ударом сверху покончил с ним — его шлем не выдержал и раскололся, так с рассеченной головой упал под мои ноги.

Вступать в общую схватку не стал, слишком большой риск — без надежных соратников в сплоченном строю легко пропустить удар. Да и стража уже сама справлялась с поредевшим неприятелем. Отошел к кибитке Лоренса охранять своего подопечного. Тот так и не высунул носа из своей повозки, сидел с перепуганными глазами в самой глубине. Успокоил его кивком — говорить не хотелось, отходил от напряжения только что прошедших схваток. Не сказал бы, что меня ломало от пролитой чужой крови, как два с лишним года назад, но на душе все же мутило. Лишил жизни нескольких человек, пусть и плохих, защищая свою и попутчиков, сделал то, что должен, только сердце еще не успело зачерстветь и не давало покоя сейчас.

Бой скоро завершился — оставшиеся в живых грабители убрались прочь, бросив раненых и убитых подельников. Стражники вместе с обслугой обоза захоронила павших — своих и неприятеля, перевязали раненых, собрали трофеи — оружие и доспехи. Не вмешивался в их дела, сидел в сторонке, дожидаясь отправления обоза. Ко мне подошел начальник стражи, сам предложил долю за перебитых мною грабителей. Я их не считал, оказалось же, что на моем счету почти десяток, едва ли не столько, сколько у других вместе. В такой доле и предложил поделить выручку после продажи трофеев в ближайшем городе, с чем я согласился, не торгуясь. Из-за разбойников потеряли несколько часов — хотя все и торопились выехать поскорей, приехали в тот город только к ночи.

Следующее нападение на обоз произошло почти у самой столицы. Все уже расслабились, полагали, что опасность уже позади. Собственно напали не на нас, мы просто подоспели к тому месту, где происходила схватка, и попали под раздачу. Дорога огибала холм и когда выехали из-за него, оказались в самой гуще боя. Перед нами стояли два новомодных экипажа — кареты, появившиеся в Леване недавно, ими пользовалась высшая знать. А вокруг них схватились друг против друга почти сотня конных бойцов в воинской форме, только различных цветов. Насколько я разбирался в них — каких-то особых служб, отличающихся от нашей, армейской. Возницы на передних повозках уже стали разворачиваться обратно от греха подальше, когда два десятка воинов в голубой форме напали на них и стражу, принялись рубить без разбора всех попавших под руку.

Понимал отчетливо, что мы попали в разборку между власть имущими и вступать в схватку с ними, пусть даже и защищаясь — лишь наживать могущественных врагов. Здравомыслие подсказывало бросить обоз и бежать, пока есть еще такая возможность. Но совесть не позволяла оставить в беде попутчиков, да и посчитал бы трусостью, недостойной уважающего себя мужчины, тем более, воина. Вступать в бой, очертя голову, не стал — толку от того немного, а потерять голову проще простого, да и пешим против конных бойцов много не навоюешь. Быстрым взглядом вокруг заметил ближайшего неприятеля, в десятке метров от себя. Он оторвался от своих, погнавшись за одним из разбегающихся стражников, и уже поднял меч над ним. За долю секунды выхватил из перевязи нож и метнул в открытое лицо всадника, после в несколько прыжков подскочил к нему.

Освободил от стремени и сбросил в другую от себя сторону поверженного врага, одним взмахом взлетел на седло. Повернул коня к следующему неприятелю, дал шенкеля и с разгону, уклонившись от летящего в голову меча, проскочил мимо него. Ушел в сторону от бросившихся наперехват двух всадников, по огибающей дуге направился к схватившейся между собой группе в голубом и зеленом. В нескольких шагах от нее резко отвернул, а потом послал коня навстречу своим преследователям. Те сходу почти влетели в общую толпу и пытались обойти ее, когда я сбоку напал на них. Ударил одного, тут же во второго и помчался прочь. Не знал, поразил ли кого-нибудь из них, только старался не задерживаться, не давал возможности противнику навязать мне ближний бой. Так и кружил вокруг, наскакивал с коротким выпадом и тут же убирался подальше.

Конь уже стал уставать от непрестанных маневров и меня все же настигли сразу втроем. Почти распластался у гривы, когда почувствовал идущий в спину удар, но уйти от него совсем не удалось — острая боль пронзила плечо. Сознания не потерял — похоже, что зацепили самым кончиком меча, но левая рука онемела, с трудом удерживал поводья.. Из последних сил натянул их, осаживая коня, а потом бросился вдогонку за последним из проскочивших мимо всадников. Рубанул с оттягом его спину, видел как меч разрывает кольчугу и вонзается в плоть, хлынувшую оттуда кровь. А затем повернул в сторону одной из карет, к окружившим ее бойцам в зеленом. Проломился тараном сквозь строй голубых и проскочил к карете мимо расступившихся союзников, только тут отдался наступившей слабости — сполз, почти падая, с коня и ушел в серую мглу.

Очнулся от резкой боли и в первые секунды сквозь помутневшееся сознание не понимал, что со мной и где я. Только потом пришла память о происшедшем бое, принялся лихорадочно оглядываться, пытаясь разобраться в окружающей сейчас обстановке. Многое не увидел, но достаточно, чтобы понять — я в кибитке Лоренса. Знакомый за месяц пути холщовый тент, разводы на нем, те же вещи и коробки с самым ценным товаром. Сам хозяин повозки сидел у изголовья, задумавшись, какие-то мысли вызывали на его лице беспокойство и сомнения. На очередной рытвине кибитку встряхнуло, вернувшаяся боль заставила меня застонать. Лоренс оглянулся, увидел, что я смотрю на него, с облегчением высказался: — Слава Спасителю, ожили! А то лежали кулем — уж подумал, что отдали богу душу.

Захлопотал возле меня — поправил сложенную под головой куртку, дал попить воды из кружки. От нее почувствовал лучше, в голове прояснилось, тихим от слабости голосом спросил купца: — Лоренс, скажите, пожалуйста, чем закончился тот бой и как я оказался здесь?

— Отбились, хвала Спасителю, от злодеев. Пришла еще подмога к этим, что в зеленом, с нею и справились. А вас, Сергей, принесли они еще вчера, всего перевязанного и в беспамятстве. Спросили о вас, кто будете и откуда. Еще сказали, что вы достойно бились с супостатом. После ускакали с теми новыми повозками, богато украшенными. А у нас многих побили — почти всю стражу, часть возниц. Купцы на первых повозках тоже пострадали, из тех, кто не успел схорониться. Товар, правда остался цел, как и лошади, дай боже нам сегодня добраться до Кемера.

Чувствовал себя неплохо — гораздо лучше, чем после прошлых ранений. Тошнота или головокружение не беспокоили, тело слушалось. Даже мог поднимать руку на раненой стороне, хотя с небольшой ноющей болью. Можно признать, легко отделался — по-видимому, ранение оказалось касательным, не затронувшим кость, да и вовремя оказали помощь, обошлось без сильной потери крови и заражения. К тому же мое тело уже привычно справлялось с недугом — с каждым часом, казалось, силы прибавлялись. К вечеру, когда мы въезжали в предместья столицы, сидел, оперевшись о борт, и смотрел вокруг, искал перемены за прошедшие два года. Бросающихся в глаза различий не увидел, только больше грязи и мусора на улицах. А вот в встречающихся людях заметил — на их лицах, в напряженных фигурах чувствовалось беспокойство, даже тревога, да и меньше стало прогуливающихся в этот нежаркий вечер.