На лице законника не возникло ни одной эмоции, но в следующий миг он разворачивается и шагает ко мне. Удерживаюсь, чтобы не отступить. Фоэрт смотрит мне в глаза.

— Почему вы так скрытны, не доверяете никому? Или чего-то боитесь?

— Боюсь? Чего мне боятся! — вздёргиваю подбородок.

Фоэрт хмыкает.

— Вы не показываете своих настоящих переживаний, а стоило бы, когда окажетесь перед судьёй.

— Перед судьёй? — не понимаю, видя, как сужаются в точке зрачки, которые обжигают мою кожу.

— Да, а что вас так удивляет? Ваш отец вряд ли передумает и добровольно вернёт вам всё. Вам придётся с ним судиться.

— Почему вы так считаете? — фыркаю я. — Я уверена, что он поймёт меня, в конце концов я его дочь!

— Дочь?! — посылает взгляд с усмешкой, — дочь, которую он за все эти годы ни разу не вспомнил.

Слова, как иглы, вонзаются в самое сердце. Он прав, я ни разу не получила от него ни одной весточки: ни звонка, ни письма хотя бы на праздник. Да что говорить, он не интересовался Кери, своей единственной внучкой, хотя прекрасно знал, что я родила дочь, и не важно от кого…

— Может, он на вас в обиде? — задаёт следующий вопрос законник, приподнимая бровь.

В замешательстве раскрываю губы.

— Но за что? — делаю растерянный вид с надеждой услышать не то, о чём я думаю.

— Вам лучше знать.

Кан узнал о несостоявшемся браке с родом Вильсонов? А том, что отец сделал это всё чтобы… проучить меня? Мне стало резко душно.

— Если это так, то на вашем месте я бы перестал рассчитывать на жалость отца, — щурит тёмные глаза и смотрит так, словно ждёт чего-то.

В глазах даже потемнело от вспыхнувшей злости. Жалость?! Жалость!! Да мне не нужна его жалость!

— Этот дом по праву должен принадлежать мне! — почти рычу я.

Фоэрт хмыкает.

— Это мне больше нравится, — удовлетворённо приподнимает бровь. — Злость — лучшее оружие в любой схватке. Но, этого, к сожалению, мало. И хочу чтобы вы сами наконец поняли это.