– Как погодка в Вегасе? – буркнул отец, с самого начала принявший сторону Оливера, что мне ни под каким предлогом не стоит ехать в этот город–грехов, разврата и порока. Да, мой папаша иногда любил включить ханжу.

– Можете не утруждаться спорами, мне всё равно надо поговорить с вами обоими, – выдохнула я в трубку, проигнорировав их вопросы.

– Что случилось? – тут же спросил отец.

Конечно, он всегда быстрее любого радара улавливал моё настроение.

– Клэр или Айка вам не звонили?

Про Анжелу я даже не стала уточнять.

– А с чего они должны нам звонить? – ответил вопросом на вопрос папа. – Они же сейчас должны быть рядом с тобой или...

– Шеннон, где ты?

Паника в голосе мамы убивала.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Мам, пап, успокойтесь, пожалуйста...

И сядьте, – добавила я про себя.

– После этих слов, я уже точно ничего хорошего не жду, – пробурчал отец.

– Шеннон? – спросила мама, и я мысленно застонала.

Дурная привычка и плохой знак – называть меня полным именем.

– Во–первых, я в Сиэтле, – собравшись с духом, медленно протянула я и, глубоко вздохнув, добавила то, о чём уж точно не сообщают родителям по телефону. – И, во–вторых, я замужем.

В трубке повисла оглушающая тишина. Закрыв глаза, я застонала, теперь уже вслух, испытывая непреклонное желание удариться лбом то ли о стекло, то ли в стену. Мне стоило подготовить их к подобной новости более тщательно, но какие бы слова я не подбирала, всё не то, поэтому я не придумала ничего лучше, как опустить на них эту информацию, как пыльный мешок на голову.

Прикусив губу, я ждала хоть звука, но они упорно молчали. Словно эти две мои фразы свалили их за мертво, как внезапные выстрелы из засады.

Тогда я вздохнула и провела языком по вмиг пересохшим губам.

– И, в–третьих, что бы сразу избежать недоразумений, – начала я, заикаясь, – ... не за Оливером...

Это был... контрольный.