Мне бы…

Я стискиваю зубы.

– Перестань.

– Что перестать?

– Ты заставляешь меня чувствовать это… это притяжение. Ты проецируешь, чтобы я перестала думать своей головой.

– Я позволяю тебе чувствовать то, что чувствую я. Мы связаны узами. Нравится тебе это или нет. Все, что ты чувствуешь через узы, реально. Это часть меня.

– Но ты скрываешь некоторые эмоции, – говорю я. – Предпочитаешь пропускать определенные фрагменты больше, чем другие.

Он пожимает плечами, как будто это совершенно нормальное поведение. Может быть, так оно и есть. Может быть, именно так суженые переносят подавляющую природу стольких эмоций. Или, может быть, он просто манипулятор и ублюдок, который не заслуживает презумпции невиновности.

– Что бы произошло после смерти королевы? – спрашиваю я, из последних сил стараясь, чтобы голос рассудка звучал громче зова чувств. – Что бы это изменило?

– Что бы изменило? Для тебя было бы одной угрозой меньше. Меньше фейри, что желают получить корону и ее силу любой ценой. – Он тяжело сглатывает. – Мне нужно было время.

– На что?

– Для исполнения пророчества. И чтобы ты полюбила меня так сильно, что поняла бы, что я ничего этого не хотел. Мы влюблялись друг в друга. – Он сжимает кулак и прижимает его к груди. – Я не хотел тебя обманывать. Я хотел найти способ сказать тебе правду. Хотел, чтобы ты любила меня так, что согласилась бы принять зелье сама, а не потому, что у тебя не было другого выхода.

– Тебе ничего не мешало сказать мне.

Его ноздри раздуваются.

– Ты влюблялась в него. Пока у Финна был шанс обманом лишить тебя короны, ты не была в безопасности. Вот почему нам нужно было заключить узы. Вот почему я обманул тебя – потому что забрать корону себе было единственным шансом обеспечить твою безопасность, а узы ты бы согласилась заключить, только если бы я утаил от тебя часть правды.

Это такое красивое объяснение, и я очень хочу заглотить эту наживку, поверить, что все будет хорошо, если мы просто снова начнем доверять друг другу. Но я не могу.

– Ты знал, что церемония заключения уз убьет меня.

– Я знал, что ты умрешь, и знал, что примешь зелье. Меня это устраивало, потому что…

– Устраивало? – злобно шиплю я. Эгоизм и высокомерие, свойственные фейри.

Его глаза вспыхивают.