– Нет…

– А в семье отца ребенка?

Я закрыла рот, потому что не знала, что сказать.

Врач тактично промолчала по этому поводу.

– Одевайтесь, я жду вас в приемной, – и она покинула смотровой кабинет, оставляя меня одну.

Я привела себя в порядок и оделась, а потом вошла в кабинет, где стоял широкий стол, по обе стороны которого сидели врач и медсестра.

– Вот направление на анализы, сдайте завтра с утра, как только результаты будут готовы, мы свяжемся с вами для назначения повторного приема.

– Спасибо, – кивнула доктору и все еще не до конца осознавая, что у меня возможно двойня, попрощалась с обеими и вышла в коридор.

Сжала листки и сунув в сумку, направилась к выходу, чувствуя вперемешку дикую радость и страх перед неизведанным. Двойня. Это же дико сложно.

Как я смогу справиться?

Отставить панику! Пока ничего не ясно, нельзя думать о проблемах.

Завернула за угол и застыла, заметив Эльвиру, которая сосредоточенно изучала листовки, которые держала в руках. Она стояла ко мне боком, и я отчетливо видела, как раскраснелись ее глаза и как припух нос.

Жена ВРИО плакала, и мое сердце сжалось от сочувствия. Да она стерва. Но ведь она прежде всего женщина, и во мне взыграла солидарность. Захотелось подойти к ней и выяснить, что случилось, но я не знала, будет ли уместно после вчерашнего разговора. Она видела меня со Славой и наверняка еще сильнее ненавидит.

Я замешкалась и в этот момент с лестничной клетки в коридор вошел Олег. Я прислонилась к стене около высокого растения в кадке, и меня не заметили.

– Ты не будешь делать аборт! – он заговорил так громко, что услышали бы на соседнем этаже, благо коридор был пуст и не было свидетелей их разговора, кроме меня.

Олег размашистым шагом подошел к Эльвире, которая вся подобралась и испуганно отшагнула.

– Не тебе решать…

– Эля, – он заговорил тише. Так, чтобы услышала только она. И я кстати тоже. – Ты носишь моего ребенка. И я не позволю тебе убить его, – он собственническим жестом опустил руку на ее живот, и Эльвира задохнулась эмоциями. Было видно, что она задрожала и подняла полные слез глаза на Олега. – Так что давай уйдем отсюда.

– Я не хочу, – она начала мотать головой, отрицательно. Закусила губу и попыталась прогнать слезы. – Я не могу, Олеш. Я не могу быть матерью.

– Можешь, – заверил спокойно, и по моему телу прошли мурашки от нежности, сквозившей в его голосе. – И станешь. Ты станешь самой прекрасной матерью для наших детей. Я тебе в этом помогу.