Руки оттягивала ноша, чашки звякали в такт шагам, каблуки вызывали желание убивать, или разуться. Ни того, ни другого сделать не могла – руки заняты.
Двойные двери актового зала все ближе. Нервы все туже.
Аккуратно переложила поднос на одно бедро и открыла дверь, проталкиваясь внутрь.
Спиной вперед прошла в актовый зал, гул голосов нарастал.
Дверь за мной хлопнула, я аккуратно обернулась, надеясь, что моя персона привлечет не слишком много внимания, но ошиблась. Голоса стихли, я подняла глаза на собравшихся, взволнованно скользнула по фигурам в строгих костюмах и заметив одну из них знакомую оторопела.
Внутри все оборвалось. Руки ослабли, и как под гипнозом, я ощутила, что поднос с сервизом клонится к низу и падает на пол.
Глава 21
Звон бьющейся посуды ударил по нервам, но они итак были ни к чёрту, и я застыл на полуслове.
Собеседники, а точнее комиссия из двадцати человек, не понимая в чем дело, и куда я как последний идиот пялюсь повернули головы на дверь и уставились на хрупкую спину вошедшей с подносом девушки.
Та обернулась и безошибочно поймала мой взгляд, который послал и ее самообладание к чертям.
Поднос рухнул, директриса схватилась за сердце громко ойкнула, Кира, чье лицо сейчас было достойно кисти именитого художника для картины «Мне конец», даже не посмотрела на поднос, все еще не отрывая от меня испуганного взгляда.
А я не дышал.
Не думал, что встречу ее так скоро, и уж точно не думал, что это произойдет здесь. В старой библиотеке, которую приговорили под снос, а сотрудников под увольнение.
Н-да. Неловко вышло.
Особенно, потому что это именно я так решил.
– Ничего страшного, мы сейчас все уберем! – директриса первая отмерла и кинулась к Кире, а вместе с ней и пара человек из комиссии, чтобы устранить досадную помеху, которая прервала совещание.
Наверно надо было что-то сказать или хотя бы продолжить на том, на чем остановился, но язык прилип к нёбу, и я продолжил молчать и не отпускать взгляд полный молчаливого крика. Кира дрожала. Сглотнула, растерянно убирая упавшую на лицо прядь, и выдохнула.
– П-прости-те…
И этот ее шепот сорвал к чертям остатки моего самообладания, и я как последний сопляк кинулся к ней, не обращая внимания на то, что так и не закончил речь. Вовремя спохватился, что тут куча людей и мне нельзя вот так палиться и нахмурился, вставая напротив девушки из своих снов.
Она испуганной ланью замерла, а потом словно очнувшись торопливо присела на корточки чтобы собрать осколки, и я сделал то же и опустился рядом, ощущая как под подошвой туфель хрустит битый фарфор.