Лестничная клетка пронеслась как карусель и я ударила по кнопке двери подъезда и не успев выскочить на улицу была поймана кольцом сильных рук.

Слава сжал мою талию и шагнул со мной в подъезд, заслоняя своей спиной весь остальной мир.

Да мне и не нужен был он.

Всё, что мне нужно сейчас здесь, совсем рядом. Держит меня в руках и улыбается одним взглядом

Привстала на цыпочки, разомкнула губы, когда обхватил мое лицо руками и замер в миллиметре от него.

Нос к носу, губы к губам. Но не спешил целовать.

Дышал моим кислородом, покорно опустив веки.

– Пахнешь сладко, – прошептал как Жан Батист Гренуй, и прикрыл глаза пытаясь напиться этой близостью. Мне бы податься навстречу, всего одно движения и наши губы сольются, но я превратилась в безвольную статую, которая способна лишь трепетать рядом с творцом, который знает все ее достоинства и изъяны, ведь сам ее создал, сантиметр за сантиметром постигал ее тело и наполнял его жизнью. И сейчас каждая клеточка пела, упивалась наслаждением, которое испытывал он, а смаковала я. – Такая же какой запомнил.

– И ты… – произнесла, но не дал закончить – все-таки смял губы. Завладел ими как победитель павшим городом. Вжался в них своими, скользнул языком в податливый рот и заклеймил огнем прикосновения. И внутри все плавилось. Плавилось от его наглости и бескомпромиссной властности. Он знал, что принадлежу ему и подчеркивал это каждым своим движением. Каждым легким прикусыванием, каждым ударом пульса, который отдавался и в моей груди.

Его щетина царапала лицо, колола, впивалась в кожу, но от этого поцелуй был лишь острее, горячее, и обжигал будто льдом. Когда ощущаешь жжение, которое напоминает и нестерпимый жар и холод одновременно. Когда хочется податься навстречу, чтобы распробовать его природу, но ты итак в самом эпицентре, но тебе всё мало.

– Что ты за девка такая? Все нутро на дыбы встает когда ты рядом, – произнес хрипло, будто сам не до конца понимая, о чем толкует. И тут же отстранился, заглядывая в глаза, но рук с лица не убрал. Пальцы все так же уверенно и нежно лежали на щеках, основания ладони касались линии челюсти будто в кокон брали. Уютно, что хочется замурлыкать от удовольствия. Прижаться как кошке к его ногам и остаться так навсегда.

Потому что хозяин только один и он достоин такого поклонения.

Блондинка была права.

И даже если я окажусь брошенной и использованной, мне не жаль.

Каждая секунда проведенная с ним стоит этого. И пусть страшно и волнительно. И пусть сердце в горле долбит. И пусть ноги заледенели потому то голые, зато в груди пожар. Сердце плавит ребра.

– Поднимешься? – спросила, больше не скрывая того, что проиграла. Побеждена и позорно повержена. Но важно не то, что я сдала позиции. Важно, кому я их сдала.

Ему – хочется.

– Если поднимусь, назад дороги уже не будет…

Варвар произнес туманно, и я не была уверена, какой смысл он вкладывал в свои слова, но понимала – его слова – мой точный приговор.

Для меня уже нет дороги назад.