– В такую погоду даже самый суровый хозяин батрака не выгонит на улицу. А мы…

– А мы добровольно, еще и с песней, – ухмыльнулась чародейка. – Или не так?

Малкольм проглотил не сорвавшиеся с языка слова, закашлялся.

– Действительно. И где таких, как ты, язв берут?

– Где берут, там не возвращают, – Ника показала юноше язык и повернулась к окошку. Дождь, кажется, стих, лишь изредка одиночные капли барабанили в стекло. Девушка прижалась к нему носом, чувствуя, как холод проникает внутрь, подбирается все выше и выше…

– Ваш заказ, – Трактирщик составил с подноса четыре больших миски источающего аромат мясного рагу и четыре кружки эля. – Приятного аппетита!

– Спасибо, – поблагодарил Малкольм.

Стукнула дверь – вернулся Грыгл, с сумками, взял у пузатого Бо ключи и пошел наверх. Через пару минут он спустился вниз и сел рядом с Никой.

– Ну, за удачное начало путешествия! – провозгласил граф. Кружки столкнулись, принимая тост.

Потягивая эль, Ника оглядела зал. За соседним столом расположился какой-то тип в темной куртке с капюшоном. В дальнем углу сидела пара купцов, что-то оживленно обсуждавших и хлыщущих уже третий кувшин чего-то горячительного. Больше посетителей не было.

– Вот скажи мне, чародейка, в чем си…эм, смысл жизни? – спросил вдруг Малкольм. Ника пожала плечами.

– В потомках?

– Не-ет, – замотал головой захмелевший юноша. И выжидающе уставился на тролля.

– В поиске себя? – неуверенно предложил тот. Граф фыркнул.

– Да нет же!

– В прощении? – тихонько попробовала Цирцилла. Малкольм призадумался, потом стукнул рукой по столу.

– Нет, нет и нет! Чего вы меня путаете вообще? Нет его! Смысла жизни. Есть лишь сегодня, и то, как ты этот день проживешь, будешь ли жалеть о нем, или наоборот – преисполнишься счастьем. Во!

Его спутники ошарашенно переглянулись.

– Ты где такое услыхал? – полюбопытствовала Ника.

– Сам придумал, – скорчил обиженную гримасу аристократ.