21. Новые цепи

Войдя в комнату, я открыто принимаю хаос и неизвестность прегрешений.

Такое ощущение, что я не могу держаться от него на расстоянии, так же как и он не может держаться на расстоянии от меня. Мы кажемся полярными противоположностями, контрастирующими цветами, растянутыми по спектру, тянущимися друг к другу. Он — темнота для моего света, а я — цвет для его ахроматического мрака.

Эроу не похож ни на кого, с кем я когда-либо сталкивалась. Такое ощущение, будто он живет в мире своей собственной морали. Проживая жизнь просчитанного разрушения.

Он загадочный и слишком интригующий. Мужчина без лица, который нашел меня и принял как свою собственную куколку, укрыв меня под своим защитным крылом. Чувства, которые он вызывает во мне, неожиданны. Похотливые мысли преследуют меня в его присутствии, а его грубая агрессивность не отпугивает меня, оставляя лишь гадать, что этот мужчина может сделать дальше.

Желание — это опасная паутина, опутывающая меня в этой неослабевающей потребности в большем.

— Сначала мне нужно, чтобы ты задрала платье до колен, — инструктирует его глубокий голос, когда он закрывает за собой дверь.

Тусклая угловая лампа освещает часть комнаты, которая, как я предполагаю, является своего рода офисом, судя по книжным полкам на стенах и большому письменному столу позади меня. Свет падает на большой глобус, похожий на полумесяц, по другую сторону стола; тень забирает с собой половину призрачно выглядящей планеты.

Воздух ускользает сквозь мои губы от непонимания того, что происходит. Я очень неопытна, когда дело касается всего, что связано с мужчинами. Любопытство заставляло меня интересоваться ощущениями ниже пояса, меня тянуло исследовать эти чувства самостоятельно, но я успешно сдерживала свои соблазны так, как они меня учили.

Сексуально аморальный человек грешит против собственного тела, говорят нам. Но непристойные мысли терзали меня достаточно долго, и идея исследовать то, что кажется таким естественным для самой сути моей сущности, умоляет об освобождении.

Возле двери загорается маленькая настольная лампа, и я щурю глаза от внезапно усилившегося света. Сосредоточившись, я вижу, что Эроу снова надел маску на лицо. Мои глаза пробегают по его лицу, отмечая его рост и край татуировки в виде черной розы, выглядывающей из-под рубашки, и гадая, какое искусство ещё скрывается под его одеждой. Он делает шаг вперед, расстегивает две верхние пуговицы рубашки, обнажая горло и покрытую татуировками грудь.

Это зрелище воспламеняет мои нервы, когда он делает шаг вперед, возвышаясь надо мной.

— Я не прошу дважды, Брайони. Этому ты скоро научишься, — его рука поднимается и хватает прядь волос, висящую у моей щеки. Накрутив её на палец дважды, он крепко сжимает её в ладонь, пока моя голова не склоняется вперёд, а глаза не слезятся от боли. — Я нетерпеливый человек.

Он распутывает палец и отпускает волосы, двигаясь вокруг меня. Садится на большой бордовый диван справа от меня, который, похоже, сделан из кожи, и устраивается поудобнее. Откинувшись на спинку сиденья, он поправляет бедра, сдвигаясь вниз, широко расставив ноги и положив руки на спинку.

Моё сердце бешено колотится от ожиданий. Я даже не знаю, с чего начать и как это сделать. Я хватаюсь за шелковое платье возле бедер, сжимая в кулак материал, чтобы подтянуть его до колен. Он наблюдает за мной через отверстия маски, пока возится с манжетами своей рубашки возле запястий, скатывая материал по своим предплечьям, обнажая при этом всё больше татуировок. Мужчина весь покрыт ими.

Я облизываю нижнюю губу, скользя языком по ней, пытаясь успокоить дыхание, в то время как я начинаю опускаться на колени на ковёр в предположительном офисе, в котором он нас запер. Мои ресницы трепещут, когда я пытаюсь смириться с тем, что я действительно здесь, делаю это… с ним.

Что я делаю?

Устроившись между его раздвинутыми бедрами, я удерживаю в руках лишнюю ткань платья, сжимая её так, что у меня бледнеют костяшки пальцев. Встав на колени, я ощущаю грубую текстуру тонкого ковра на деревянном полу. Мои глаза смотрят на него в поисках следующего указания.

Я не могу определить, какое выражение лица у него за маской. Всё, что я вижу, — это ореховые глаза, отражающиеся свет от тусклых ламп. Он смотрит на меня, слегка фыркая.