– Рассказывала мне о какой-то дурацкой «инициации». Теперь, когда она превращается в женщину, Эстер должна помочь ей стать настоящей йоруба. Это ее слова, а не мои. Кто такая Эстер и как она помогает восьмилетней девочке стать женщиной?
Монифа хихикнула.
– Господи… Сими все не так поняла.
– Что именно? И почему, черт возьми, она думает, что ей нужна «инициация», чтобы стать йоруба?
– Это она сказала?
– Планируется какая-то грандиозная церемония. Ей накупили кучу новой одежды и украшений. Она мне их показала. Потом рассказала об этой Эстер, которая сделает ей укол, чтобы она могла стать женщиной. Она сказала, что будет церемония и праздник. И какого черта говорить ей, что она должна все это сделать, чтобы познакомиться с родственниками из Пекхэма, когда ты прекрасно знаешь, что папа никогда не позволит ей, мне или тебе встречаться с ними, потому что боится потерять власть над нами?
Монифа села на бугристый диван и указала Тани на кресло, предлагая тоже сесть. Меньше всего ему теперь хотелось сидеть, но он послушался. Плюхнулся в отцовское кресло и ждал, не отрывая взгляда от лица матери.
– Есть определенные вещи… – начала Монифа.
– Какие вещи?
– Женские, Тани. Очень личные, и их сложно объяснить ребенку.
– Ты хочешь сказать, что их сложно объяснить Сими? И поэтому…
– Я придумала историю, чтобы ей было легче.
– Легче? Что?
– Перенести первый осмотр. Именно это и делала Эстер. Послушала сердце, легкие, потом осмотрела, чтобы убедиться, что всё в порядке… внутри Сими. Ты понимаешь?
– Женские органы. Ты это имеешь в виду?
– Да. Женские органы.
– Зачем восьмилетней девочке гинекологический осмотр?
– Я же сказала, Тани: важно, чтобы у девочки все было в порядке.
Теперь он понял, к чему клонит мать.
– Тебе нужно