– Но он будет в порядке, – заканчиваю я.

От облегчения на душе становится светлее. Конечно, Chorus уверял нас, что Энджелу становится лучше, но они уже столько раз отрицали серьезность ситуации, что их слова не стоят и гроша.

– Итак, до его выписки осталось три недели, – говорит мама.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

Она лишь криво улыбается.

– Наверное, я ясновидящая.

Задаешь глупый вопрос – получай глупый ответ. Конечно же, она знает. Она провела половину своей карьеры, занимаясь хореографией в киномюзиклах, прежде чем открыть свою джазовую студию после моего рождения. Невозможно работать в такой сфере и не услышать хотя бы о нескольких случаях чьей-то реабилитации. Точнее, о нескольких дюжинах.

– Исходя из того, что ты мне рассказал, я не думаю, что ему потребуется больше двадцати восьми дней, – говорит мама. – Меня больше беспокоит то, как вы возобновите турне, когда Энджел выбыл из строя. Сочувствие СМИ вряд ли впредь вам поможет и уж точно не заменит той славы, которую вы потеряете. Или продажи билетов, если уж на то пошло, – добавляет она.

– Не знаю, – говорю я.

– Думаю, вам придется поставить Энджела в центр, пока у него гипс. Но это будет выглядеть странно, когда гипс снимут, а он все еще не будет участвовать, – добавляет она.

– Наверное. Но люди просто должны будут понять.

– Вы можете только надеяться на то, что они поймут, – говорит мама. – Но у крупной публики короткая память. Они могут не простить отсутствие шоу в течение следующего года. Как по мне, лучше заменить его, пока он полностью не восстановится.

Другими словами, она относится к Энджелу, как к скаковой лошади? Конь повредил ногу, его снимают с соревнований и заменяют кем-то другим? В голове бурлит масса слов, но я не решаюсь их произнести. Я уже достаточно оскорблен ее ответом.

– Мы бы не поступили так с нашим другом.

Мама пытается обменяться возмущенным взглядом с папой, у которого на лице одно из его «сразу после того, как я закончу работу» выражений. За последние пару недель они оба неоднократно говорили о том, каким резким я стал с тех пор, как уехал в турне. Насколько менее сговорчивым. Ну, мама прокомментировала, а папа хмыкнул, что было достаточно близко к согласию.

– Не надо так драматизировать, Рубен, – говорит она. – Это просто бизнес. Группа важнее отдельных людей.

– Он незаменим.

– Нет незаменимых людей. И если тебе придется выбирать между Энджелом и своей карьерой, я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

«Нет незаменимых людей». Так же, как Зак и я, если мы осмелимся совершить каминг-аут. Так же, как и Джон, если он слишком часто будет перечить желаниям отца.

Приятно знать, что я не могу рассчитывать на поддержку родителей, если потеряю все, что у меня есть, лишь из-за того, что я гей. Здесь мы возводим стены, чтобы скрыть от платящих зрителей все происходящие внутри зверства, и избавляемся от хромых лошадей. Говорим, что они просто устали. Продолжаем гонку.