– Он не умеет читать мысли, Савви. Если ты хочешь, чтобы люди тебе писали, скажи им, что ты этого хочешь, – сказала она.
За нашими спинами послышался скрип ступенек, это из своей спальни вышла мама – первый раз с того времени, как вернулась с работы. Увидев Грэйс, она изобразила учтивую улыбку.
– Какой сюрприз видеть тебя, Грэйс.
– Я не могла пропустить дебют Савви на телевидении, – ответила Грэйс с такой же улыбкой.
– Начало через две минуты, – сказала мама, опускаясь на диван. Она вытащила свой телефон, без сомнения, готовясь к тому, чтобы твитнуть выпуск в прямом эфире. Я сделала звук телевизора громче, ожидая, когда тяжелая дробь барабанов из музыкальной заставки «Сбрось вес» наполнит гостиную.
Лорен МакВей, ведущая «Сбрось вес», снова появилась на экране нашего телевизора, и я нервно втянула воздух. Мы понятия не имели, куда вставят наш блок, как долго меня будут показывать в сравнении с другими конкурсантами из маминого сезона. Наверное, хорошо, что Грэйс была с нами. Мама, по крайней мере, постарается не выходить из себя в ее присутствии.
– Хотите мармеладку, Ким? – спросила Грэйс.
– О боже, нет, дорогая. Саванна, если хочешь перекусить, на кухне есть банановые чипсы, – добавила мама. Даже сейчас, за несколько минут до того, как у нее мог случиться нервный срыв из-за того, что ее дочь публично высмеет ее на общественном телевидении, она все равно умудрилась вставить ремарку о том, что именно мне следовало есть. Уже съеденные мною мармеладки перевернулись у меня в животе.
После того как на экране мелькнули лица двух других конкурсанток из маминого сезона, появилось наконец ее лицо. Маму сняли во дворе, она бегала с Фиеро, смеясь, когда он носился вокруг нее. Я повернулась чтобы посмотреть на мамино лицо – оно осунулось, как будто она задержала дыхание на все время нашего сюжета.
Мама говорила о том, как шоу изменило ее и вернуло ей уверенность, дав возможность по-настоящему быть собой – и все это с фотографиями из детства, смонтированными под ее голос. Когда я подумала, что мое сердце уже больше не выдержит, голос Лорен МакВей прозвучал одновременно с кадрами между съемками интервью с мамой, в которых показали меня, и я выглядела скучающей.
«Но не все на вашем пути и не всегда будут оказывать вам поддержку», – сказала Лорен МакВей. Я заледенела и не могла пошевелиться всю следующую минуту, пока перед нами разворачивался телевизионный сюжет.
«Моя мама вернулась совершенно другим человеком после шоу», – говорила я и выглядела при этом так, будто мне то ли скучно, то ли я сержусь на что-то во время интервью. Затем они переключились на дополнительные кадры – я сижу у стола и верчу вилку, а мама смеется над Фиеро в другом конце комнаты. Это был момент, когда я не знала, что они снимают.
Голос Лорен МакВей наложили на кадры так, словно это она задавала вопросы в тот день, а не Арден, продюсер. «К лучшему, да? Разве она тебя не вдохновила?»
«Вдохновила? Я бы сказала,
Лорен теперь занимала весь экран, качая головой. «Это маленькое напоминание о том, что не все будут полностью поддерживать вас на вашем пути. Но вам решать, продолжать ли бороться и делать то, что правильно для вас. После перерыва мы вернемся к Анне Мари и ее семье в Остине, Техас».
Звук рекламы непачкающихся брюк заполнил все пространство нашей гостиной. Я не осмеливалась поднять глаза ни на маму, ни на Грэйс, зная, что если посмотрю на них, то обязательно разревусь. Редакторы искромсали мое интервью, выбирая и соединяя куски так, чтобы я выглядела как можно более отвратительной. Как бессердечная толстая дочь, которая демонстрирует в интервью зависть к новой жизни своей матери. Меня тошнило от каждого его кадра.
Грэйс накрыла своей ладонью мою руку и сжала ее. Я не могла ответить тем же, потому что совершенно застыла. Арден пообещала сделать так, чтобы все выглядело «позитивно». Она даже заставила меня переснять ответы в более позитивном ключе! Может быть, именно это они и делали все время – пытались заставить меня говорить самые нелепые вещи, одновременно убеждая маму, что изо всех сил хотят показать ее с лучшей стороны? И ведь я перед съемкой чувствовала какой-то подвох. Я знала, каким ядовитым может быть реалити-шоу, как оно манипулирует людьми, и особенно шоу, которое на всю страну высмеивает людей из-за их веса. Но даже зная это, я была ошеломлена.
Наконец я набралась храбрости и посмотрела на маму. Она все еще сидела, уперев взгляд в экран, не в состоянии полностью переварить кошмар, в который превратился сюжет, снятый о ней. Ее брови сошлись на переносице, когда она встала и нависла надо мной.
– Я предупреждала тебя об этом интервью, – холодно сказала мама. Слишком холодно. Каждое ее слово было словно лед. – Но, конечно, вместо этого ты сделала то, что хотела. Я не могу даже разговаривать с тобой сейчас. Не могу…
– Мам… – начала было я, но едва сдерживаемые слезы мешали мне говорить.