— Возможно, — коротко отвечаю я, — у тебя есть десять минут. Если я буду дольше торчать в туалете — это вызовет вопросы.

— Ты можешь вообще уйти.

— Я не стану подставлять Катю, которой он заплатил деньги за мое общество, — я приподнимаю брови, — если я уйду — ей влетит. Так что потрудись, чтобы Смоленский сам отказался от меня и уехал с тобой.

— Мне для этого даже трудиться не придется. Поверь, ты можешь исчезнуть и он о тебе даже не вспомнит, — хмыкает она. Похоже, я задела ее приказным тоном, потому что девушка заканчивает разговор и уходит из санузла, даже не попрощавшись. Я смотрю вслед ее заднице в светлом платье. Самоуверенная и молодая. Аля была когда-то такой же. Она считала, что если ты зацепила мужчину — он забудет про все. И эта самоуверенность до добра не довела…

Проторчав в санузле минут десять для верности, я выхожу обратно. Пытаюсь найти взглядом Смоленского и ту девицу — и не вижу.

Небо становится чистым, и солнечные лучи мягко ложатся на стены дорогой и новенькой яхты, но когда мой локоть очень решительно сжимают, а я смотрю на этого наглеца, то мне кажется, что мир перед глазами темнеет.

— Кирилла высматриваешь? Не спеши, — Дарина держит меня так, словно я собираюсь вырваться и убежать. У меня вырывается нервная усмешка. Черт, ее еще не хватало для полного счастья. Она, все-таки, рванула за своим женихом. Самое плохое, что если она начнет сейчас драться — я ей и ответить-то не смогу. Беременная ведь.

— Собираешься выдрать мне волосы? — интересуюсь я, — если тебе полегчает, могу позволить окунуть себя лицом в салат, но прическу не трогай. В прошлом месяце я отдала кругленькую сумму, чтобы они выглядели хоть как-то прилично.

В принципе, если она закатит скандал и протащит меня мордой по салатам — я отделаюсь малой кровью, а Смоленский расстанется со мной сегодня же, иначе в его кругу точно поползут слухи, что этот кобелина предпочел беременной жене какую-то профурсетку.

На лице Дарины появляется на секунду саркастическая усмешка. Она дергает меня в сторону, в закуток, где никого сейчас нет.

Так, если она придумала скинуть меня с яхты — это будет плохо. Вряд ли у нее хватит сил, но сама мысль об этом напрягает.

— Я не собираюсь с тобой драться, — в голосе девчонки звенит сталь, когда она пихает меня грубовато к стене и быстро осматривается по сторонам, — но я же тебя по-хорошему просила уйти.

— Я… — со вздохом начинаю я, но она меня перебивает, чуть прищурившись.

— Саша, я знаю, кто ты. Твоя сестра была замужем за Кириллом, — в ее темных глазах мелькает что-то нехорошее, а у меня сердце уходит в пятки, — он, кстати, сегодня пытался узнать твою биографию, но у меня везде есть знакомые, поэтому я попросила его не тревожить и сказать, что ты обычная девица, которая любит богатых мужчин. Ответишь, что тебе нужно от Смоленского?

Приехали.

Страх за себя и за Майю оказывается настолько сильным, что в первую секунду мелькает мысль — мы тут одни, если я толкну Дарину, которая знает слишком много, за борт, то у меня будет сколько-то времени в запасе, чтобы скрыться и увезти племянницу в безопасное место.

«Выдыхай, Саш» — комментирует хладнокровная часть разума, — «ты серьезно пытаешься представить, как топишь беременную девчонку?».

Дура. Конечно же, это не выход! Черт. Я сжимаю ладонь в кулак и ногти больно впиваются в кожу, немного отрезвляя.

Если Дарина ничего не рассказала Смоленскому, значит, она заинтересована в том, чтобы он обо мне и дальше не знал. Она ничего не упомянула о Майе — значит, ее информаторы не подумали, что девочка может быть ребенком Кирилла. Мне кажется, что если бы до невесты неожиданно дошло, что у будущего мужа всплыл ребенок от прошлого брака, последнее, что бы она сделала — побежала разбираться с теткой этого ребенка.

Дарина просто ревнует и хочет от меня избавиться — вот и всё. Наверняка она не знает ровно ничегошеньки из того, что происходило в отношениях Али и Смоленского, и думает, что теперь я пытаюсь подкатить к ее жениху, раз у сестры не вышло. Для меня она пока не представляет опасности.